Ознакомительная версия.
– Учитель, а как давно изобрели эти отвратительные огни?
– Кто же скажет теперь, милый Анкор? В стародавние времена, миллионы лет назад, секреты алхимии, магии, астрологии, математики и музыки были доступны только Белым Братьям; но шло время, и все приходило в упадок, многими тайнами стали злоупотреблять – и вот мы имеем то, что имеем. Наша летопись полнится подобными печальными свидетельствами. Смотри, голуби падают уже совсем рядом! Отложим этот разговор!
– Хорошо!
К ним подбежал офицер и доложил, что из воды, у носа корабля, доносятся странные звуки и что капитан просит разрешения отправить шлюпку, чтобы все выяснить.
– Да, пусть спустят шлюпку. Очень плохо, – тихо добавил жрец, когда они с Анкором остались одни.
– Почему?
– Точно сказать не могу, но знаю, что очень плохо.
С берега одна за другой поднимались стаи голубей. В воздухе парили, должно быть, уже тысячи птиц. Вот первые оказались на расстоянии трехсот метров от корабля Кума. Вдруг, когда одна из подожженных птиц упала в море, из воды взметнулось грозное голубое пламя на десять метров в высоту и на десять в ширину; одновременно раздался странный звук, похожий на глухой взрыв.
Вновь прозвучал рожок Саримара, сделанный в виде ракушки, и к жрецу тотчас подбежал капитан.
– Омбосис, срочно отзови шлюпку! Не знаю, в чем дело. Похоже, прямо по курсу катапульты с корабля южан сбрасывают в море пробитые бочки с нефтью!
Капитан повернулся, чтобы отдать приказ.
– Подожди, – вновь позвал жрец, – если не остановить катапульты, мы погибли! Действуй!
– Слушаюсь, господин! – ответил Омбосис и ринулся к гонгу.
Через минуту гребцы уже изо всех сил налегали на весла, и корабль мчался вперед. Но вот рядом с бортом взорвалась бочка с нефтью, и лепестки чудовищного огненного цветка в миг подожгли навес над гребцами. Раздались страшные крики, человек десять катались по палубе, охваченные пламенем. Горели брасы и шкоты, но команда корабля, опытные ветераны, действовали быстро: они не дали развиться огню и остановили едва не произошедшую катастрофу.
При свете сотен «факелов», которые падали в море и догорали в воде, люди Кума заметили корабль южан, находившийся уже в ста метрах от них. Это было двухмачтовое судно с пятьюдесятью веслами, катапульты на его борту метали бочки с нефтью. Капитан тут же отдал приказ на абордаж, и гребцы удвоили усилия.
Тщетно вражеское судно пыталось спастись бегством и подобраться ближе к берегу: парусник служителей Солнца, имея в три раза больше гребцов на борту при одинаковом весе двух кораблей, быстро настиг противника. От резкого столкновения затрещали корпуса обоих судов и сломались почти все весла на правом борту южан. Бросив абордажные крюки, матросы изо всех сил старались сцепить корабли.
Анкор и Саримар, укрывшись за бронированным бортом, смотрели, как вокруг сыплется шквал смертоносных стрел. Южане делали отчаянные попытки разрубить абордажные тросы и отцепить крюки: воины Севера имели численный перевес и славились выдержкой и мужеством, поэтому они не оставили бы южанам шансов в рукопашной. Корабли быстро сблизились. Воины Кума мгновенно спрыгнули на корму вражеского корабля и подожгли бочки с нефтью, приготовленные для катапульт.
Звук гонга призвал всех северян, уцелевших в сражении, быстро вернуться на свое судно. Корабль сдал назад, развернулся и на полном ходу удалился с поля битвы.
– Омбосис, – спросил Саримар, – не слишком ли рискованно плыть ночью с такой скоростью?
– У нас нет другого выхода, господин. Вы слышите крики? Тысячи южан отчалили от берега на лодках. Их отправили по нашу душу.
– Должен признать, мой добрый Омбосис, что ты великолепный мореход. Но я не хотел бы быть твоим учеником, – добавил он, улыбаясь. – Жизнь Сына Солнца в твоих руках.
Моряк низко поклонился и вернулся на свой пост.
Всю ночь Анкор провел на верхней палубе. Когда солнце вновь появилось над линией горизонта, он совершил обряд жертвоприношения и стал расспрашивать учителя о том, что происходит.
– Можешь отдохнуть, Анкор, опасность миновала. Видишь там, вдалеке, две белые точки? Это наши боевые корабли. Они принадлежали твоему отцу, Великой Змее… и они будут охранять твой сон. Смотри, Омбосис велел поднять паруса: попутный ветер поможет нам достигнуть Кума еще до заката.
Принц повиновался, но не мог заснуть и долго ворочался на своей узкой койке. Учитель ни за что не хотел обсуждать смерть Онишке и Фоарона, но бесконечные образы пережитых испытаний в неистовом танце проносились перед Анкором, и он не сразу смог освободиться от этого кошмара.
Он проснулся от того, что кто-то повторял его имя.
– Господин, мудрый Саримар шлет тебе привет и просит подойти на нос корабля, – обращался к Анкору один из гвардейцев Храма.
Юноша быстро привел себя в порядок и надел желтую тунику.
– Смотри, Маленькая Змея, мы доплыли до рифов! – учитель приветствовал ученика. – Прямо за ней сверкают золотые башни Кума!
– Кум! Я спал целый день! Солнце уже опустилось к горизонту…
– Да, Анкор. Последние события нарушили ритм твоей жизни. Когда мы вернемся, я хочу, чтобы ты уединился в своем домике и строжайшим образом соблюдал обет молчания. Ты не только не имеешь права говорить, но помни еще одно правило: любое слово, произнесенное человеком, на которого я не указал лично, не должно существовать для тебя. Могу я узнать, почему ты пришел на палубу?
– Потому что… но, учитель, ты же сам послал за мной!
– Видишь, а ведь тебе нельзя было ни слушать слова этого солдата, ни принимать их во внимание. Я не упрекаю тебя за то, что уже случилось, милый юноша, я указываю на будущее.
Анкор чувствовал себя неловко. Он сел у ног учителя, и взгляд его устремился к далеким золотым башням, которые окрасились кроваво-красным отблеском солнца, умиравшего на горизонте.
Далеко позади, там, где таял след их парусника, возле скалистых берегов, оставленных Анкором, сгущались зловещие, мрачные тучи.
Прошло два, три, четыре дня… Уже целую неделю Анкор пребывал в уединении в своем таинственном горном гнезде. Он никого не видел, и ему не с кем было перемолвиться словом.
Каждый день один из слуг Храма оставлял в скалах над домиком корзинку с едой и тут же удалялся. Час за часом Великая Душа Моря утешала сердце юноши и успокаивала струны его души, но в глубинах сознания пылала острая боль угрызений совести и недовольства собой, и этот огонь невозможно было потушить.
Когда солнце в десятый раз поднялось над вершинами гор, юного Посвященного ждало едва ли не самое сильное потрясение в его жизни. Служитель Храма, приносивший еду, спустился со скал, не скрываясь, и Анкор узнал его… Онишке!
Ознакомительная версия.
