Но Вильгельм Хорст еще не был трупом. Вой сирены привел его в чувство. Теперь он все понял наконец.
Хорст приподнялся на локтях и подполз к панели. Силы оставили его, голова тяжело упала. Хорст заставил себя поднять правую руку и опустил вниз маленький незаметный рубильник. Последний козырь был у Вильгельма Хорста. Последний и смертельный козырь. И оберштурмбанфгорер выбросил его, перед тем как умереть.
Когда майор фон Шлиден миновал поворот, в грудь его толкнула волна пыльного воздуха, дрогнули стены бункера. Вернер бросился вперед - и наткнулся на сплошную бетонную стену, закрывшую выход из подземелья.
Яркое солнце ослепило глаза. Яшка Громакин, разбитной и шустрый малый, прищурился, ругнулся сквозь зубы и опустил тяжелый нож бульдозера на заросшую бурьяном землю. Впрочем, землей ее можно было назвать только условно. Щебень, обломки кирпича, остатки металлических конструкций, истлевшее дерево и затвердевшая пыль развалин... Закладывался новый квартал жилых домов. Он должен был возникнуть на месте разрушенных в войну зданий. От них остались сейчас лишь невысокие холмы щебня.
Громакин быстро снял верхний покров и углублял теперь котлован для фундамента. Бульдозер опустился уже метра на два, когда машина вдруг остановилась... Яшка сдал назад, заглушил двигатель и выскочил из кабины. Нож бульдозера беспомощно лежал на земле. Громакин поковырял носком ботинка красную сырую массу в том месте, где застопорился ход машины, и увидел бетонное перекрытие. "Подвал, что ли?" - подумал Громакин.
- Ты чего встал? Клад нашел, да?
Это кричал прораб Степан Петрович. Он подошел поближе.
- Да-а... Тут рвать надо. Перегони машину и копай в другом месте. А я пойду начальству звонить.
Пока Степан Петрович звонил, Яшка обкопал с одной стороны неожиданное препятствие и увидел овальный то ли проход, то ли окно в бетонной стене, заложенное кирпичом.
Он отодвинул машину подальше, поставил под углом к стене, врубил на полную скорость и ударил приподнятым ножом наискосок по кирпичам. Кирпичи искрошились, но устояли. Прораб бежал от конторки и кричал, размахивая руками, когда Яшка в третий раз бросил на стену бульдозер, ахнул по кирпичной кладке, и она рухнула вовнутрь.
- А если б там снаряды, а? - спросил Степан Петрович. - Торопишься, дурья твоя башка... Куда полез?
Но Яшка уже исчез в образовавшемся проломе. Он чиркал там спичками.
Из пролома тянуло сыростью.
"Мы, нижеподписавшиеся, прораб участка № 4 Кузьмичев Степан Петрович, нарядчица Чекасина Наталья Ионовна, бульдозерист Громакин Яков Леонидович, составили настоящий акт в том, что 25 июня 1965 года был обнаружен подземный бункер. Внутри бункера находились останки двух человек, на которых была истлевшая немецкая форма. Один лежал возле панели с рубильниками и оборванными проводами. Второй сидел в коридоре перед комнатой с панелью. На его коленях лежал кожаный планшет, поверх которого был пожелтевший лист бумаги. На бумаге было написано по-русски: "Совершенно секретно. Передать в органы НКВД",
В документах, обнаруженных в планшете майора Вернера фон Шлидена, удалось прочитать некоторые записи.
"...Разрывов больше не слышно. Очевидно, штурм пришел к концу. Часы свои я разбил и теперь не могу определить, сколько же здесь нахожусь. Глупо получилось с Вильгельмом Хорстом. Кстати, я должен сообщить о том, что Хорст все время принимал меня за агента союзной разведки".
"...Батареи бункера работали долго. Сейчас они почти разрядились. Пишу при свете карманного фонаря. Отсутствие воды и пищи не так мучит меня, как осознание того, что не могу выполнить главное задание: передать полные списки "вервольфа", карту с пунктами тайников и имена агентов гестапо и СД, оставленных в Восточной Пруссии. Правда, один экземпляр есть у Вольфганга Фишера. Но боюсь, что с ним неладно... Иначе меня бы нашли. Фишер знал, где я буду в конце штурма".
"...Убежден, что меня когда-нибудь обнаружат, но сам я вряд ли выберусь отсюда. Руки больше не повинуются. Фонарь едва светит. Планшет с документами кладу на колени. Так их найдут сразу. Жалко, что..."
Здесь текст обрывался, карандашная линия соскользнула к краю страницы. Затем шли последние фразы, написанные твердо и крупно:
"Прощайте, товарищи... Капитан Красной Армии Ахмедов-Вилкс".
