сильного человека, — успокаиваясь, произнес шеф.
— Благодарю, сэр, но я считал, что меня ценят за умение работать, — усмехнулся Ричард, — ведь это первый мой прокол.
— Да ну вас, — примирительно махнул рукой шеф. — Так что вы там хотели предложить?
— Предлагаю клубок начинать разматывать с конца. Необходимо прощупать эту русскую стюардессу. Если она как-то связана или работает на Николая, то через нее мы выйдем на него и попытаемся завязать игру. Соображения на этот счет кое-какие есть. Но это детали. Работу, начатую Казначейством в отношении компании Шайдуллы, продолжить, но более интенсивно. Попытаться еще раз склонить его к сотрудничеству с нами. Самое плохое, что мы не знаем даже направления проводимой им операции. Но одно уже очевидно. Если она так легендируется, если на нее тратятся такие огромные средства и если ее проводят профессионалы такого уровня, как Николай и Фарух, то она, безусловно, затрагивает интересы США. Что касается поиска человека Шайдуллы в наших рядах…
— Этим займутся другие, — перебил Хелмса шеф.
— Хорошо, тогда я хотел бы получить все полномочия по руководству и координации действий всех ведомств, занимающихся разработкой Шайдуллы до сего времени самостоятельно.
— Это не проблема, — ответил шеф и, сняв трубку телефона, позвонил директору ЦРУ.
— Вот и все, считайте, что такие полномочия вы получили от самого Президента, — сказал шеф, когда закончил говорить по телефону.
— Тогда и у меня все, — проговорил Хелмс, вставая, — прогнозов не делаю, потому что не знаю сути дела Шайдуллы.
— Хорошо, на сегодня я вас больше не задерживаю. И помните, вам даны широкие полномочия и полная свобода действий, но и спрос будет большой. Это дело на контроле и директора, и Президента, — проговорил шеф, вставая. Затем он подошел к Хелмсу, пожал ему руку и пожелал удачи в этом откровенно дохлом деле.
Глава 17
Когда через неделю Сергей приехал к Илье Марковичу, то первыми его словами после приветствия были следующие:
— Ну что, дорогой Илья Маркович, сегодня я исполню свое обещание и мы проследим еще один любопытный случай из моей служебной практики.
— Я за, но сколько у нас времени, — хитро прищурился ученый.
— Если не надоел еще я вам, то готов остаться до завтрашнего вечера, — ответил Сергей.
— Вы скажете тоже, мне очень интересно с вами общаться, — обиделся Илья Маркович.
— Кроме того, мы еще до конца не обсудили с вами свои предположения.
— Да чего там обсуждать, по-моему, все значительно проще, только не нужно драматизировать и подгонять отдельные факты под один сценарий, — возразил Сергей. — Кроме того, если кто-то чего-то ищет, а вернее искал, то когда это было. Увы, это уже история.
— Как знать, как знать, — задумчиво проговорил Илья Маркович.
Немного помолчав, мужчины стали готовиться к путешествию. Когда Сергей занял привычное место, Илья Маркович традиционно спросил:
— Куда?
— 1990-й, это был год урожая фисташкового ореха. Меня как офицера штаба пограничного отряда отправили организовывать охрану на стыке 6-й и 7-й застав. Я, как вы помните, был начальником на 6-й и знал участок, как никто в отряде. Одним из этапов этой работы было выставление временных пограничных постов. Один такой пост я решил выставить на выходе из четырех ущелий, где пересекались несколько дорог и троп, ведущих в глубь нашего участка. От наших инженерных заграждений до границы там было около 20 километров, поэтому фисташковые леса в этой полосе нужно было защитить от набегов афганцев. Временный пост там предполагалось выставить большой — 25 человек, 2 БТР, КШМ и пару транспортных машин. Пост выставили. А уже на следующий день началось…
…В эту ночь Сергей решил остаться ночевать в КШМ (командно-штабной машине). Во-первых, тепло, удобно и больше шанс, что никакая пресмыкающаяся тварь или ядовитое насекомое не заползет. Во-вторых, и это главное, всегда на связи со штабом пограничного отряда. Рано утром Сергея разбудил часовой:
— Товарищ майор, со стороны границы в нашу сторону большая колонна автомашин идет.
— Какая еще колонна, наша мотоманевренная группа что ли?
— Нет, это афганцы, — ответил солдат.
— Что? — удивился Сергей. — Колонна афганских машин по нашей территории — это что-то новое. Я сейчас.
Сергей быстро оделся и вышел к дороге. То, что он увидел, поразило еще больше. Колонна грузовых машин уже подошла к посту. Дорогу им преградили два вооруженных пограничника. Навскидку Сергей насчитал около десятка машин, собственно, их было еще больше, но дорога уходила за склон горы, и дальше колонны не было видно. К Сергею подошел сержант, дежурный по посту, и доложил:
— Товарищ майор, наряд по прикрытию поста, что стоит на сопочке, сообщил, что колонна насчитывает 19 машин, из них одна «БРДМка», «УАЗик» и 17 грузовиков. Все до отказу набиты афганцами, стоят в кузовах и на подножках, обычная для Афгана картина. Почти все вооружены. Что будем делать?
— Пост поднять к бою, но без паники и шума, занять все господствующие над дорогой высоты. Один БТР поставить у дороги справа, второй за сопочкой, слева, чтобы обзор был пошире и вся колонна на прицеле. АГСы с расчетами установить на сопочку, под которой базируется пост. Под прицелом держать всю долину и афганскую колонну. Прапорщик Черкасов и три пограничника со связистами — резерв и охрана поста. Ко мне вызовите майора Кулева. Установите связь с отрядом, срочно командира. Я пошел к афганцам на переговоры. Действуйте.
— Есть, товарищ майор, — козырнул дежурный и убежал выполнять распоряжения.
Сергей медленно подошел к головной машине, «УАЗику». Из него вышел хорошо одетый афганец, видимо, старший, и на ломаном русском языке, поздоровавшись, спросил:
— Товарищ офицер, почему нас не пускают?
— Кто вы? — спросил в свою очередь Сергей.
— Мы, люди Достагира, — ответил афганец.
Сергей знал, что Достагир — это авторитет местных приграничных афганских племен. Одним словом, бай. С русскими он поддерживает лояльные отношения. В открытую конфронтацию не вступает, иногда даже помогает, прогоняя небольшие банды душманов. Но с могущественными и непримиримыми моджахедами он отношения тоже не портил. Оно и
