Чтобы понять это восклицание короля, нам придется рассказать о событиях, происходивших в это время за пределами Франции. Пока Филипп в частых стычках с английскими войсками отвоевывал Нормандию и праздновал победы, его враги готовились к контрнаступлению. К ним примкнули и отдельные вассалы французской короны, недовольные политикой короля.
Пока шла война в Нормандии и на Майне, Иоанне отнюдь не бездействовал. Бездарный полководец, то чего он не мог достичь силой, он добивался интригой, хитростью.
Монархам соседних с Францией государств не слишком нравились успехи Филиппа-Августа, и английский король этим воспользовался, заключив сначала союз с германским императором Оттоном, а затем и с другими государями. К этому союзу примкнули и вассалы французской короны, недовольные ущемлениями своих прав. Иоанну этот союз давал надежду на возвращение потерянных владений в Нормандии, в случае если войска Филиппа будут разгромлены союзной армией, и в то же время не слишком связывал ему руки.
Дело в том, что германский император Оттон видел в Филиппе своего непримиримого врага еще с давних пор. Филипп противился в свое время его избранию на престол Священной Римской империи, а также, пользуясь ссорой между Оттоном и папой Иннокентием, поддержал его противника Фридерика Сицилийского, который и стал государем Верхней Германии. Жажда мщения одолевала императора, и Иоанну не стоило большого труда уговорить Оттона взяться за оружие.
К этому союзу присоединился и Ферранд, граф Фландрский, забывший о том, что он вассал французского короля. Могущественный граф, владея обширными землями, но уступавшими богатством землям Филиппа-Августа, долгое время с завистью следил за возрастанием влияния своего сюзерена. Уже несколько раз он отказывался выполнять вассальные обязанности, только и ожидая удобного случая для разрыва всех отношений с верховным государем. Множество причин побудило вступить в этот союз и герцогов Брабантского и Лимбургского, а также графов Голландского, Нимурского и Булонского.
О существовании данного союза Филиппу было известно, но приготовления к военным действиям велись в такой тайне, что стали известны французскому королю только тогда, когда он узнал о выступлении войск графа Саллисбюри во Фландрию на соединение с союзной армией.
Сто пятьдесят тысяч солдат выставили союзники против Филиппа. Замки и крепости сдавались один за другим, и флаг императора Оттона развевался отныне на их башнях. Более двадцати крепостей сдались Иоанну, находившемуся в это время в Пуату. Да и внутри самой Франции, особенно в Лангедокских провинциях, было неспокойно. Родственники и еще недавно ближайшие друзья французского монарха готовы были переметнуться на сторону неприятеля. Письма с подобными неутешительными известиями ежедневно ложились Филиппу на стол.
Силы французской армии, хотя и уступали в численности союзнической, вряд ли уступали ей в боеспособности. Под стены Суассона к королю прибыли рыцари со всей Франции. Филипп возглавлял отряд, сформированный в его собственных владениях, но со своими отрядами прибыли и оставшиеся верными своему государю властители собственных земель: герцог Бургундский с целой свитой рыцарей и множеством солдат, набранных в его владениях, не уступавших размерами иному королевству; юный Тибольд Шампаньский, сопровождаемый своим дядей, явился во главе целой армии; графы Дре, Оксерн, Пуатье, Сент-Поль со своими отрядами; наш герой де Кюсси, во главе войск графа Танкервильского; наконец наемные войска и добровольцы. Проведенный смотр войск, когда они с распущенными знаменами проходили перед своим монархом, внушал уверенность и давал надежду на победу. Хотя достигавшая восьмидесяти тысяч человек армия Филиппа и уступала в численности, но ее выучка и мощь давала надежду на победу.
Глаза Филиппа блестели, обозревая проходящее войско. Никогда еще он не собирал под своим стягом столь великолепную армию, и разве могла теперь удача от него отвернуться. Он не сомневался в победе.
Отрядив часть войск против Иоанна, находившегося в Пуату, Филипп, не теряя ни минуты, выступил во Фландрию навстречу неприятелю. Союзническая армия, численность которой, вместе с вспомогательными силами, достигла почти двухсот тысяч человек также двигалась навстречу королю Франции. В нескольких милях от городка Турне армии расположились лагерями. И хотя жажда битвы была велика с той и с другой стороны, сражение не начиналось. С момента смотра французских войск в Суассоне граф Фландрский и германский император вели через своих доверенных лиц подрывную работу и среди вассалов французской короны и успели поколебать одних в их верности монарху, других же поссорить между собой. Это не удивительно, если вспомнить, что, несмотря на внешнее единство, армия в средние века оставалась все-таки сборищем самостоятельных отрядов того или иного графа. Зачастую эти отряды не подчинялись единому верховному командованию, считая полководца недостойным командовать ими, или в силу собственной гордыни, и действовали на свой страх и риск, не следуя единому плану битвы даже в сражении.
Расположившись лагерем близ Турне, Филипп? узнал, что император Оттон со всеми своими силами находится в десяти милях от этого города. Понимая, что время работает против него, и раздоры в рядах его армии могут усилиться, король хотел дать сражение немедленно. Хотя его войска и уступали противнику численностью, но Филипп совершенно справедливо полагал, что военное искусство его рыцарей и солдат стоит целой армии неприятелей.
Наступил вечер. Все приготовления к предстоящему сражению были сделаны. Король ждал своих баронов на последний военный совет. Филипп сидел в большом зале старого дворца в Турне и размышлял, отдав приказ служителям не беспокоить его. Разные мысли одолевали короля. То он представлял, как будет печалиться Агнесса, узнав, что ее любимый супруг пал под ударами неприятелей, то в своих мечтах он видел радость королевы, когда, увенчанный лаврами победителя, сожмет ее в своих объятиях. Он представлял себе, как попирая ногами своих врагов и презирая римских церковников, теперь бессильных мешать ему, вернется в Париж и еще раз назовет свою царственную возлюбленную королевой перед людьми и богом и его служителями на земле.
Его метания были прерваны вошедшим человеком, с порога заговорившим с ним:
– Государь! – Подняв глаза, он увидел Гереня, стоявшего перед ним.
– Ну, Герень! – сказал король с нетерпением, – что нового?
– Если я осмелился вас беспокоить, государь, то лишь потому, что только что из неприятельского лагеря прибыл человек с важными, как он утверждает, новостями, и я надеюсь, что вы его выслушаете.
