Ознакомительная версия.
Впереди показались небольшие деревянные домики с черепичными крышами и уютными садами — началось рижское предместье Ластадия. Жили здесь люди простые: трепальщики пеньки, титаническим трудом создававшие корабельные канаты; огородники, сторожа складов рижских купцов. Но Тимофей Выходец обратил внимание на то, что этим людям не чуждо чувство прекрасного. В его родном Пскове горожане также жили в одноэтажных домах с двором. Но что было во дворах? Банька, огородик, сад, где росли кусты малины да яблони. А рижане выращивали в садах не только фрукты и овощи, но и прекрасные цветы. Особенно восхищали Тимофея кусты роз — пышные, с изумительными цветами разного цвета, источавшими приятный аромат.
Обоз продолжал движение. Впереди простиралась запретная миля — пустое пространство, где запрещалось строить дома, чтобы неприятель не мог под защитой строений подобраться к городским укреплениям. Далее был виден ров с водой и огромный земляной вал толщиной в десятки метров. На нем громоздились бастионы, внизу же размещалось несколько городских ворот. За этими укреплениями возвышалась вторая, устаревшая уже линия обороны — кирпичная крепостная стена, каменные башни. Все эти укрепления заслоняли собой дома рижских бюргеров.
Впрочем, в сам город, за крепостную стену, русский купец Тимофей Выходец попасть не мог. После Ливонской войны польский король Стефан повелел закрыть православную церковь Святого Николая в Риге и запретил пускать русских в город на ночь. Купцы из Пскова, приезжавшие в Ригу по торговым делам, ночевали в пригороде, а свой товар продавали оптом немецким перекупщикам.
Русский купец остановился на постоялом дворе своей старой знакомой — фрау Марии. Когда его подводы въезжали во двор, хозяйка радостно всплеснула руками:
— Вот, наконец, и ты, Тимотеус! Я уже сомневалась, приедешь ли ты этим летом. Скажи, будешь ли есть на ужин жареную баранину?
Выходец степенно кивнул. Слуга немки тут же отправился ловить барашка, ставшего невольной жертвой русской разведки. Через пару часов Мария подала уже отдохнувшему с дороги Тимофею мясо, источавшее соблазнительные ароматы, краюху свежего хлеба и кружку доброго пива. Когда Выходец осушил ее, трактирный слуга тут же услужливо налил еще одну:
— Почтенный господин, надолго ли прибыли в Ригу?
— Жизнь покажет, — отшил лазутчик навязчивого малого.
Почему-то не понравился купцу этот разбитной парень с жидковатой рыженькой бородкой.
Вечер предстоял приятный. Сытно поев, Тимофей спокойно сидел, наблюдая, как горит огонь в жаровне. Фрау Мария сама спустилась со второго этажа к гостю и поинтересовалась, не нужно ли чего господину. Купец улыбнулся:
— Дозволь немного отдохнуть, хозяйка, а потом подняться к тебе, порасспросить о житье-бытье, о ценах на товары.
Хоть и старше Тимофея была вдова, но красоты своей не утратила. Истосковавшийся по женскому обществу (долог в то время был путь в Ливонию из Руси) Тимофей Выходец просто засмотрелся на нее. Фрау Мария оценила восхищенный мужской взгляд и, довольная, улыбнулась, после чего, заманчиво покачивая бедрами, стала подниматься наверх.
Неожиданно улыбка сползла с ее лица. В трактир вошла красивая молодая женщина в одежде польской шляхтянки. В сравнении с ней женственная, но уже немолодая и не столь богато одетая трактирщица внешне сильно проигрывала.
«Дворянка! — с неудовольствием подумал Тимофей. — Наверное, и гонору у этой полячки…»
Он встал, чтобы низко поклониться высокородной пани.
Та, впрочем, не проявляла никакого высокомерия:
— Хозяюшка. — Польская красавица говорила по-немецки не так хорошо, как Тимофей, но понять ее было можно. — Не найдется ли здесь комнаты для меня и комнаты для моих слуг?
Мария озабоченно ответила по-польски:
— Не гневайтесь вельможная пани…
— Комарская, — подсказала ей приезжая.
— Вельможная пани Комарская, все комнаты, кроме одной, уже сданы… — несколько рассеянно ответила Мария.
— А могут ли мои хлопы поспать ночью в вашем сарае на сене?
— Конечно, милостивая пани, я и денег за то никаких не возьму.
— А накормить моих людей досыта гороховой кашей и горячим хлебом?
— Как повелите, вельможная пани.
— Яцек! Распрягай лошадей.
— А ваши повозки с бочками могут постоять во дворе, — ничего с ними не случится, — пояснила польской дворянке фрау Мария.
— А я и не сомневаюсь. Мне — пирог с сыром, кусок жареной гусятины и самого лучшего пива из того, что у вас есть.
— Могу предложить привозного из Любека, — с довольным видом сказала Мария.
— Быть в Риге и пить не рижское, а любекское пиво, — недовольно фыркнула шляхтянка. — Рижского медового мне!
Мария отправилась на кухню. Пани Комарская в ожидании, когда принесут ее заказ, пялилась на Тимофея. Тот подумал про себя — принесла же нелегкая эту шляхтянку! Присутствие на постоялом дворе польской дворянки совершенно не входило в планы русского лазутчика. Полячка строгим голосом спросила:
— Кто таков?
Тимотеус, согласно этикету, низко поклонился шляхтянке и пояснил по-немецки:
— Я Тимотеус, купец из русского города Пскова.
— А я — Ванда, — неожиданно совершенно панибратски сказала шляхтянка и приветливо улыбнулась Тимотеусу. — А вы часто приезжаете торговать в Ригу?
Тимофей Выходец насторожился. Он чувствовал в словах полячки какой-то подвох: шляхтянка вела себя с ним так, как с равным, приветливо улыбалась, интересовалась его прошлым. С чего бы это?
— Ваш пирог, — произнесла незаметно подошедшая Мария.
Тимофей удивился: лицо у его знакомой трактирщицы было неподвижным, словно маска, от фрау Марии так и веяло холодом, она явно старалась сдержать неприязнь к шляхтянке, но не могла этого сделать.
Когда немка ушла, Ванда Комарская с удивлением спросила у Тимофея:
— Не знаете, что это с ней? Я ведь ей ничего плохого не сделала.
— Сам удивляюсь.
— Так вы не в первый раз в Риге? — настойчиво повторила вопрос польская красавица.
Тимофей обратил внимание на то, что не может от этой женщины с выразительным лицом, тонкой талией и явно сильными ногами глаз отвести и скоро его назойливый взгляд будет просто невежливым. Россиянин стал смотреть на свою кружку с пивом, а польской дворянке учтиво ответил:
— Вельможная пани…
— Да никакая я не вельможная! Не каждая шляхтянка — дочь или супруга вельможи. Можно говорить просто — пани Комарская.
«К чему бы такая любезность? И Мария встревожена», — с нарастающей тревогой подумал Выходец. Впрочем, хоть он и забеспокоился, внешне оставался расслабленным, довольным жизнью торговцем, проделавшим нелегкий путь и отдыхающим на постоялом дворе.
Ознакомительная версия.
