– Взвоет, поднимет на ноги всех дозорных!
– Вот именно! Тогда-то я и вмешаюсь. Скажу, что мы не можем тратить время на поиски требника, которому грош цена в базарный день, и торопимся в Париж, где нас ждут не дождутся родные. Дьявольщина! Не для того же мы два месяца болтались в океане, рискуя жизнью, чтобы глупо прозябать в Гавре!
– Я понял! – обрадовался отец Фовель. – Понял! Отец Фейе уже не будет, как раньше, торопиться в Париж, потому что без своих бесценных писем окажется там совершенно беспомощным. И останется в Гавре!
– А вы – с ним, отец Фовель…
– С удовольствием, хотя пока не понимаю, зачем это нужно.
– Необходимо, отец мой! Ведь именно вы найдете требник сразу же после отъезда дилижанса. И знаете, что вы потом будете делать? Откроете отцу Фейе всю правду. Отвезете его на почтовую станцию, возьмете лошадей. Заплатите, сколько понадобится, чтобы получить лучших, и приедете в Париж раньше нас! До шевалье и меня: мы с ним поедем в дилижансе…
– Неплохо придумано, – одобрил отец Фовель. – А вдруг дилижанс прибудет раньше? Может, у нас будут дохлые клячи и в Париж мы приедем года через два?
– Не волнуйтесь! – успокоил его Лефор. – Главное, чтобы вы с отцом Фейе не теряли время на молитвы и чтение этого самого требника. Я же буду в дилижансе, и этим все сказано. Уж я придумаю, как сделать так, чтобы он вас не опередил, даже если бы вам пришлось ехать верхом на черепахах… Ну что, я вас уговорил?
– Клянусь всеми святыми, я и сам не понимаю, зачем вас слушаю! – осуждающе проговорил отец Фовель. – И зачем только я берусь за то, что может мне стоить вечного проклятия! Зачем мне ввязываться во внутренние дела Мартиники, если, скорее всего, ноги моей там никогда не будет, разве что соскучусь по виселице!
– Если вам суждено быть повешенным на Мартинике, я буду вместе с вами, монах, помните это! Насколько я вас знаю, вы вряд ли отдадите Богу душу раньше меня! Хотите пари: кто из нас переживет другого, болтаясь в петле?
Монах пожал плечами, схватил оловянную кружку и залпом ее осушил, после чего произнес:
– Сын мой! Я должен вас покинуть. Налагаю на себя епитимью: пять раз прочесть «Отче наш», дабы испросить прощение за тяжкий смертный грех, на который вы меня толкаете, и пять «Радуйся, Дево», чтобы наше дурное деяние все же удалось нам без труда.
– Отлично сказано! – похвалил Лефор. – Осталось договориться, где мы встретимся в Париже.
– Я слышал много хорошего о таверне «Лисий хвост» на улице Сен-Дени. Там я, с вашего позволения, и буду вас ждать.
– Очень хорошо, – кивнул флибустьер. – Главное, монах, не скупитесь! Не бойтесь расстаться со своими экю, когда будете выбирать лошадей. Может, при виде золота мускулы у коней и не вырастут, зато станционные смотрители за кошель пистолей станут гораздо сговорчивее: не забывайте этого!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
У шевалье де Виллера есть все основания быть довольным услугами Лефора
Солнце стояло уже высоко, когда на узкой улочке раздался оглушительный звон бубенцов, конский топот по мостовой, что привело обитателей «Золотого компаса» в неописуемое волнение.
Все, кто ожидали дилижанса второй, а то и третий день, дружно поднялись и бросились к экипажу.
Позади всех оказались Лефор, шевалье де Виллер и оба монаха. Флибустьер быстро прикинул и сообразил, что в дилижансе всем хватит места, тем более что, как он знал, отец Фейе и отец Фовель не поедут.
Путешественники, вернувшиеся из Парижа после утомительной поездки, невыносимой тряски и прочих тягот пути, медленно выбирались из дилижанса и расходились кто куда, уступая места новым пассажирам.
Конюхи уже расседлывали лошадей, чтобы развести их в стойла, и подводили к оглоблям свежих. Вышел другой форейтор, толстощекий, румяный и коротконогий человечек. Лефор окинул его внимательным взглядом и остался очень доволен осмотром. Он не сомневался, что перед ним человек сговорчивый и сметливый, особенно если показать ему кошель с золотыми. Ив подумал, что легко с ним сговориться.
Хозяин постоялого двора с величайшим трудом пытался отыскать клиентов, не заплативших за постой. Он переходил от одного к другому, окликая то того, то этого, ругаясь, угрожая. По правде говоря, никто его не слушал, и меньше всех те, что задолжали ему за приют.
Наконец форейтор был готов, и ему пришлось несколько раз щелкнуть внушительных размеров кнутом, призывая гомонивших пассажиров к порядку. Он заставил торопившихся путешественников снова вернуться в заведение и предупредил, что никто не сядет в дилижанс, не оплатив прежде свой проезд. Сам же уселся за стол.
Путешественники выстроились перед его столом в очередь по одному, бросая свои су и пистоли в его шляпу. Так они получали право перейти в дилижанс под присмотром одного из конюхов, после чего другой конюх рассаживал их на скамьи.
– Боюсь, нам не хватит места или места будут плохие, а путь неблизкий, – заметил отец Фейе. Он обращался к Лефору и отцу Фовелю.
Шевалье де Виллер, следуя своему плану, вмешался.
– Разумеется, отец мой, – произнес он снисходительно и даже с жалостью, – в вашем возрасте не стоило бы путешествовать в дилижансе, да еще в таких условиях. По-моему, если вам не достанется удобного места, лучше бы дождаться следующего рейса.
– Эге! – подхватил Лефор. – Клянусь, отец мой, я заставлю их уважать ваш сан. Хотел бы я посмотреть на того, кто откажется уступить вам свое место! Я его так отделаю, что он забудет про Париж!
Подходила очередь четырех наших путешественников.
Отец Фовель приблизился к своему собрату монаху и вкрадчиво заговорил с ним медовым голосом:
– Брат мой! Я не вижу вашего требника, который обыкновенно вы не выпускаете из рук. Уж не забыли ли вы его, часом?
Доминиканец так и подскочил. Он растерянно пошарил вокруг себя, осмотрел свои скудные пожитки и закричал:
– Боже мой! Он же только что был здесь! Я положил его вот сюда, рядом с этим свертком… Как я неосторожен! Впрочем, я так разволновался из-за этой толпы… Должно быть, кто-то взял его у меня по ошибке…
– Хм… По ошибке? – возразил отец Фовель. – А почему не нарочно? Красивый мягкий переплет, вот какой-то разбойник и решил, что это дорогая книга!
– Вот разочаруется, когда увидит, о чем там говорится! – вставил Лефор и хихикнул.
– Мой требник! Требник! – запричитал доминиканец. – Кто-то украл мой требник!
– Проходите, проходите, – подтолкнул его вперед Лефор, – сейчас ваша очередь, отец мой.
– Идите сначала вы: я ищу свой требник!
Шевалье де Виллер наблюдал за происходившим, ничего не понимая. Огорчение отца Фейе забавляло его чрезвычайно.
