Своих близких, заранеё проверенных и особо доверенных людей, — тонкого слоя «тайных советников» — буперпрофессионалов-контрпропагандистов, на которых Можно всецело положиться, у Горбачёва, как и у Хрущёва, увы, не было (может быть, потому оба вождя так легко «сгорели»). Горбачёв, как ни хитрил, был весь на виду,
как и хитрован Хрущёв. Хитрецы, ловкачи, но без решающей тайной власти.
Черненко, придя к власти, подстраховываясь, просто не передал Горбачёву, как своему второму рабочему секретарю на хозяйстве, особо важные доверенные кадровые списки из личного сейфа. Да и не знаю, насколько большие тайные кадры были они у него. Ведь Черненко всетаки был «всего лишь» общий отдел. Знал всё, просвечивал всё кадры. Но кадры не свои собственные, а выдвигаемые по линии других, «отраслевых» отделов. Сам он был всегда только милым другом Костей — тенью Брежнева. Тайны особо доверенной партийной «К» — контрпропаганды у Черненко уже, пожалуй, и не было. Она исчезла, растворилась, как столбик дыма над кучкой пепла, вместе со смертью Суслова и его зиявшими пустотой сейфами. Только в КГБ тогда «их» своя собственная «К» и оставалась. Но тоже уже была не без греха. Про её основателя и предателя Олега Калугина, живущего сейчас в Америке, я уже рассказывал.
Отсутствие своей собственной тайной «идеологической охраны», на мой взгляд, и предрешило, что Горбачёв был умело «окуклен», продуманно дезинформирован, осторожненько подтолкнут в рыцари Мальтийского Ордена. Но подчёркиваю: в этом была его трагедия, не преступный замысел.
Горбачёв был трагически, роково лишён правдивой информации о внутреннем «закулисном» положении в партии — раз ни Суслов, ни Андропов, ни Черненко не передали ему никаких «ключей». Поэтому Горбачёв, как и Хрущёв до него, вынужден был действовать сугубо по формальной партийной лестнице. А партийная лестница у нас давно прогнила, на её ступеньках стояли либо карьеристы, либо всем удобные русские «тюфяки». Да и партий-
1цая лестница, как иерархия власти, одна мало чего стоит без тайной опоры. Тут неминуемо свалят, спихнут — возрос только в том, сколько лёт сумеешь «на весу» продержаться. Умная Раечка это болезненно понимала, но подменить собой всю партийную разведку не смогла. Щ'г Меченый хитрил, вертелся, пытался всех «наколоть», $0 всё это на уровне деревенского мужичка-кулачка — кто §го и как подставляет, толком ни он, ни его Раечка инфорщированы не были. Так ведь уже было с вероломным, но |ршевым хитрецом Хрущёвым, за спиной у которого сто'jpi лишь сын Сергей. Тоже к концу правления Хрущёвы Остались «одинокой парочкой». Как только умерла Ванда расилевская, умер Куусинен, отошла в сторону обиженная рерная подруга Фурцева, так в тот же год свалили Хрущёва. Даже зять Аджубей повёл совсем другую — свою ^«младотурецкую» (= масонскую) игру, надеясь выкинуть тестя и повести, сев на его место со своей молодой и крайне амбициозной «младотурецкой» компанией, свою собственную политику. Аджубей не был масоном, но удочки к масонству закидывал, масонству страшно подражал, как и всё его окружение. Знал ли обо всём таком печальном йпыте Хрущёва Горбачёв? Знал. Не мог не знать. Но, видимо, недостаточно прочувствовал. Вот потому всё так же Фочно, как под копирку, и стало с ним — с политическим Переизданием болтуна Хрущёва в тоже жутко скользком ^хитроване», но тоже не слишком далёком и лишённом какой бы ни было собственной лично «необходимой просвечивающей оглядки», таком же «упоённом болтуне» Горбачёве. Кроме лучшей советчицы Раечки — всерьёз ведь впрямь у Миши Меченого не было никого. Яковлев, Черняев, Шахназаров — ближайшие советники Горбачёва отнюдь не были ему верными друзьями. Они были просто не
из его партии. «Жидовствующие», они делали свою игру А русские? Даже первый помощник и начальник аппарата Болдин оказался в душе своему шефу скрытым идей, ным противником. Иначе не случилось бы ГКЧП.
Вот и вышло, что куклу «Горби» оказалось несложно запрограммировать. Осталось только опытным кукловодам с Запада подёргать «Горби» за ниточки.
«Двойные агенты», вроде Яковлева и Калугина, уже, видимо, докладывали заокеанским хозяевам, что всё у них готово, что они поведут «Меченого козла» на заклание. А сам Горбачёв в это время наивно мечтал, как раскрутить вторую хрущёвскую «оттепель». Как дать вторую жизнь косыгинским реформам 60-х годов.
Самое естественное решение — мобилизовать всех сохранившихся при деле «шестидесятников». Но как их пробудить из спячки — поднять на волну? «Через печать и телевидение» — услужливо подсказывал «хромой бес» Яковлев.
Но и хочется и колется. Горбачёв всё тянул, никак не решался. Вроде бы предпочёл сохранить неизменной апробированную брежневскую политику.
Ох, уж этот двуглавый орёл! Он до сих пор, как сакральный знак, который пытаются каждый раз наполнять новым содержанием! Даже теперь «Литературная газета» устами Анатолия Салуцкого (№ 38—39, 2004) ещё зовёт к возврату: «Птица исторического российского сознания всегда была о двух крылах; пока в обществе существует монополия одной группы, птица не взлетит, и о мобилизации нации мечтать бессмысленно».
При Горбачёве «Иудейскую партию внутри КПСС» возглавил Яковлев, а «Русскую партию внутри КПСС» — вроде бы крепкий мужик, но слишком уж простоватый Егор Кузьмич (имя и отчество-то какие сермяжные, свои!)
|Дигачев. Оба с самого начала оказались в одной упряжке с Горбачёвым и тянули всё в разные стороны, как лебедь, рак да щука. Не «птица» была уже, а кикимора ад)ская. Какой тут полёт?!
^ Известно, что «хромой бес» вышел на Горбачёва через |©го помощника Болдина, с которым сам Яковлев был связан давней аппаратной дружбой в Большом Доме. Имённо через Болдина Яковлев «затащил Горбачёва к себе в ^Санаду», где отбывал брежневскую ссылку в послах, и |#у себя» в Канаде «обработал». Известно, что к Тэтчер ? «секретной картой» на просмотр лояльности к Западу Горбачёв ездил уже на пару с Яковлевым, организовавшим Цту роковую для СССР встречу Поэтому никого из «посвящённых» не удивило, что уже 11 марта 1985 г., сразу же после своего избрания генсеком, Горбачёв предложил Яковлеву должность своего помощника. Но тот отказался. Выморочил для себя должность в руководстве Большого Дома и поднялся аж до члена Политбюро, хотя всё это время оставался практически лишь на положении одного из помощников — главного «спичрайтера». Координатора горбачёвской бесовской говорильни на сцене. Чтото вроде главного суфлёра.
I Яковлев сам остро чувствовал, что ему надо менять Поприще. Он не раз взывал на Политбюро:
— Ну, поймите меня, почему мне ни разу не дали ни •Одного участка работы, где бы можно было действовать Самостоятельно?
