— Я, конечно, не уверен, — колко ответил Тунберг, — но, возможно, после обратного путешествия к Кейптауну в компании вас и мистера Виллмера перспектива жизни на Роббенэйланде покажется мне весьма привлекательной.
Схеллинг поджал губы.
— Ну, на это могу сказать лишь одно: мы сделаем все от нас зависящее, чтобы воплотить в жизнь ваши высокие чаяния.
Схеллинг повернулся к Виллмеру, который следил за тем, как первый фургон, громыхая по дороге, исчез вдалеке:
— Мистер Виллмер, будьте столь любезны, позаботьтесь о мистере Мэссоне и докторе Тунберге, а мы закончим работу и тоже отправимся в обратный путь.
Виллмер кивнул и улыбнулся.
— Их можно разместить в задней части второй повозки: если нападет лев, ему будет чем перекусить, да и цветы останутся нетронутыми. Ну-ка, пошевеливайтесь!
После того как хоса загрузили второй фургон, Мэссона и Тунберга связали и усадили в повозку. Оттуда открывался вид на расщелину, деревню и пруд у подножия холма. Пленники не видели ни следа Барнетта или женщины. Виллмер лениво прохаживался и прикрикивал на рабов, которые взялись снимать лагерь и грузить палатки и снаряжение во вторую и третью повозки. Уложили и зеленый ящик, в котором хранился дневник Мэссона.
Груза было больше, чем планировалось, и уже вскоре оси третьего фургона скрипели под багажом, хотя некоторые ящики и провизия еще оставались на земле.
Ко всем несчастьям Тунберга и Мэссона, все оставшиеся вещи бросили во второй фургон, так что пленников едва не раздавили мешки и ящики. Обратный путь в Кейптаун должен был запомниться им надолго.
Мэссон спрашивал себя, сколько времени пройдет, прежде чем Схеллинг осознает, — если уже не осознал, — что пленников можно доставить и мертвыми. Может быть, для Схеллинга это будет даже приятнее и удобнее: не придется их кормить и выслушивать колкости от Тунберга.
Когда британец оглянулся, то заметил, что Схеллинг дал рабам горящие головни из костра. Теперь рабы пошли с ними в расщелину и стали поджигать небольшие кучки дров, сложенные возле оставшихся цветков. Мужчины из племени хоса стояли наготове с зелеными листьями мимозы, чтобы сбить пламя, если оно начнет распространяться на их сады или пастбища.
Тунберг и Мэссон в ужасе наблюдали, как загорается один костер за другим. Огонь распространился по всему ущелью и пожирал цветки, которые не удалось собрать. И над скалистым уступом теперь поднимался дым — верный знак того, что даже первый цветок, который обнаружил Мэссон, не пощадили факелы Схеллинга.
У Мэссона едва не разорвалось сердце, когда он осознал такую простую, но дьявольскую логику плана Схеллинга. Уничтожив все экземпляры в естественной среде, он получал монополию на цветы. Но что будет, если цветы не переживут путешествие в Кейптаун? Что, если вдали от родной земли и в другом климате они не смогут размножаться? Большинство семян, которые присылали в Кью со всего света, так и не удалось даже прорастить. Каждая неудачная попытка — утраченный шанс и еще один шаг к полному исчезновению растения.
В душе он просто кипел от злости на человеческую глупость и жадность, которые скрывались за этим поступком. Мэссон кричал, чтобы прекратили это, но его мольбы тонули в возгласах поджигателей, охранников и взволнованных жителей деревни. В конце концов он отчаялся и просто беспомощно смотрел, как пламя слизывало кустарник, жадно поднимаясь вверх по склону, чтобы поглотить последние удивительные земные звезды.
Даже издалека Мэссон чувствовал жар огня и в отчаянии понимал, что ни одно растение в нем не выживет.
Еще утром он потерял всякую надежду найти цветок и уже собирался вернуться в Англию с пустыми руками, приняв безропотно все последствия, которые его ожидают. Теперь, когда он видел перед собой бушующее пламя, Мэссону было ясно, что нельзя сдаваться просто так. Хотя у него и не было плана, но он знал, что использует первый же шанс, чтобы сбежать.
Британец уселся так, чтобы доставать до веревки, которая связывала его запястья. Он потихоньку тер веревку о край лопаты, которую один из рабов неосторожно бросил рядом с Мэссоном.
Ему как раз удалось высвободить руки, когда фургон рывком тронулся. Но что-то пошло не так. Виллмер не отдал приказа для начала движения, а Схеллинг и рабы, увлеченные поджогами, не обратили внимания на уезжающую повозку. Она раскачивалась и подпрыгивала, постепенно набирая ход по бездорожью. Возница ошалело щелкал кнутом и посылал проклятья. Деревянный каркас фургона трещал, пока наконец повозка не набрала скорость.
Мэссон бросил взгляд назад и заметил, что Виллмер и Схеллинг уже обнаружили нежданный отъезд, размахивали руками и кричали. Рабы отшвырнули головни и пустились догонять фургон. Слышались громкие крики — в основном на голландском и немного на языке хоса. Рабы кинулись в погоню, а жители деревни принялись тушить распространяющийся от головней пожар.
Мэссон высвободил ноги из пут, что было непросто сделать, когда повозка подпрыгивала на кочках. Фургон несся по равнине, поросшей травой, которая теперь не казалась такой уж ровной и плоской, как это выглядело издалека.
Первым делом Мэссон освободил Тунберга и попытался перелезть через багаж вперед. Сделать это было тоже очень тяжело: фургон раскачивался и подпрыгивал. Британец опасался, что повозка в любой момент может на скорости опрокинуться, но сжал зубы и, крепко хватаясь за тюки, продолжал лезть вперед. Он несколько раз крикнул вознице:
— Поезжайте медленнее, иначе мы все погибнем!
Однако на его просьбы никто не реагировал. У Мэссона не оставалось выбора, кроме как отобрать вожжи у этого сумасшедшего. Фрэнсису удалось доползти до брезентовой занавески, которая отделяла козлы от грузовой части фургона. Но когда он одернул ее в сторону, то обнаружил женщину, которую видел рядом со Схеллингом до этого.
Когда в изумлении Мэссон замер, держась одной рукой за козлы, а второй придерживая занавеску, дама обернулась к нему и, улыбнувшись, тут же сильно ударила в подбородок деревянной рукояткой сьямбока. Мэссон упал навзничь на ящики и тюки.
Глава 37
— Вы уже подружились? — воскликнул Тунберг, перекрикивая топот лошадиных копыт и скрип колес, в то время как Мэссон медленно приходил в себя.
Они начали день, столкнувшись с противником, который им четко пояснил, что хочет их долгой и мучительной смерти. Теперь же пленники находились во власти еще одной злодейки, которая, несмотря на все свое обаяние, была решительно настроена убить их всех разом. Тот факт, что пленники находились меж двух враждующих сторон, делал ситуацию еще более опасной. Вопрос состоял только в одном: падут пленники от руки одной из сторон или в ходе конфликта, в который они оказались втянутыми.
