Они снова отправились в путь. День только начинался, когда они дошли до хребта холма и услыхали звук рогов по другую его сторону. Воины остановились на хребте и увидали издали бегущее по направлению к ним войско галакази, и войско то было многочисленно.
Умслопогас сказал спутникам:
— Вот там видны собаки свази, дети мои, их много, а нас мало, но неужели дома скажут, что нас, зулусов, прогнала свора собак свази? Неужели такую песню споют нам наши жены и дети, воины Секиры?
Иные из воинов вскричали «нет!», но другие молчали. Умслопогас снова заговорил:
— Пусть все, кто хочет, уходят обратно, еще есть время. Возвращайтесь, кто хочет, но настоящие воины пойдут вперед со мной. Впрочем, если хотите, можете вернуться обратно все; предоставьте Секире и Дубине самим решить это дело!
Тогда послышался мощный крик:
— Умрем с теми, с кем жили!
— Клянитесь! — вскричал Умслопогас, высоко держа Секиру.
— Клянемся Секирой! — отвечали воины.
Умслопогас и Галази начали готовиться к битве. Они поставили всех молодых воинов на холмах над долиной, так как хотели уберечь их от врагов, начальство над ними принял Галази-Волк, старые воины расположились на склонах, и с ними остался Умслопогас.
Галакази приближались, их было целых четыре полка. Равнина чернела от их тел, воздух дрожал от их криков, и копья их сверкали, как молнии. На противоположном склоне холма они остановились и выслали гонца, чтобы узнать, чего племя Секиры требует от них. Убийца отвечал, что требует он, во-первых, голову их вождя, место которого займет Галази, во-вторых, ту прекрасную девушку, которую зовут Лилией, и, наконец, тысячу голов скота. Если эти условия будут исполнены, он пощадит галакази, в случае отказа — он уничтожит их и возьмет себе все.
Гонец ушел обратно и, дойдя до рядов галакази, громко прокричал ответ. Тогда из рядов воинов раздался взрыв хохота, взрыв, от которого задрожала земля. Лицо Умслопогаса-Убийцы загорелось яркой краской под черной кожей, когда он услыхал этот смех, он потряс Секирой в сторону неприятеля.
Галакази подняли крик и направились против молодых воинов, возглавляемых Галази-Волком, но за подножием холма тянулось торфяное болото, и переход через него был труден. Пока они медленно продвигались вперед, Галази со своей молодежью напал на них; удержать их долго он не мог, число врагов было слишком велико, и потому вскоре битва разгорелась вдоль всего ущелья. Под мужественным предводительством Галази молодые воины дрались беспощадно, и вскоре все силы галакази были направлены на них. Два раза Галази собирал уцелевших и водил их в бой и два раза останавливал он наступательное движение галакази, приводя их в замешательство, пока, наконец, все их отряды и полки не перемешались. Но долго держаться зулусы не могли; более половины воинов полегло, а остальных, отчаянно сражающихся, враги погнали вверх на гору.
В то же время Умслопогас и старые воины сидели рядом на краю обрыва и следили за битвой, причем старые воины проявляли нетерпение, то вытягивая ноги, то снова поджимая их. Их лица становились все свирепее, а пальцы нетерпеливо перебирали древки ассегаев.
Наконец один из вождей громко крикнул Умслопогасу:
— Скажи, Убийца, не пора ли нам спуститься туда? Трава сырая и мы окоченеем, сидя на ней!
— Подождите немного, — отвечал Умслопогас. — Пусть они обессилят в игре. Пусть еще ослабеют!
Пока он говорил, галакази собрались в кучу и сильным напором погнали назад Галази и оставшихся в живых молодых воинов. Да, в конце концов им пришлось бежать, а за ними гнались свази; во главе галакази находился их вождь, окруженный кольцом храбрецов.
Умслопогас видел все это и, вскочив на ноги, заревел, как бык.
— Вперед, волки! — закричал он.
Ряды воинов воспрянули, как поднимается на море волна, и их головные уборы из перьев походили на морскую пену. Подобно грозно нарастающему валу, они внезапно вскочили на ноги и, как разлившаяся волна, спустились вниз по откосу. Впереди шел Убийца, высоко держа Секиру, быстро несли его ноги. Он шел с такой быстротой, что, как ни торопились воины, он далеко опередил их. Галази услыхал шум их бега, оглянулся, и в то же время Убийца промелькнул мимо него, мчась, как олень. Тогда Галази также кинулся вперед, и Братья-Волки помчались вниз с горы, на небольшом расстоянии друг от друга.
Галакази также все видели и слышали и старались собраться в ряды, чтобы встретить натиск врага. Перед Умслопогасом очутился их вождь, высокий человек, окруженный изгородью ассегаев. Прямо на стену щитов мчался Умслопогас, дюжины копий вытянулись ему навстречу, дюжины щитов поднялись на воздух — то была изгородь, через которую никто не мог пройти живым. Но Убийца решил проникнуть за нее. Вот он прыгает высоко в воздух, ноги его задевают за головы воинов и стучат о верхушки их щитов. Они ударяют вверх копьями, но он пролетает через них, как птица. Вот он перескакивает через них, он стоит на земле — и теперь изгородь из щитов оберегает двух вождей. Но ненадолго. Секира поднялась, падает — ни топор, ни щит не могут остановить удара, они разбиты — и у галакази нет больше вождя!
Волна разлилась по берегу. Слушай ее рев, слушай рев щитов! Стойте, воины галакази, стойте! Их ведь немного. Все кончено! Клянусь головой Чаки! Они не устоят, их оттесняют, волна смерти разливается по береговому песку и уносит врага, как сорную траву, и по всему пространству слышен свист, похожий на свист просачивающейся воды.
Отец мой, я стар. Нет мне более дела до битв, сражений и их восторгов! Но лучше умереть в такой битве, чем продолжать жить в ничтожестве. Да, я видал сражения, много я видал подобных сражений. В мое время умели драться, отец мой, но никто не умел драться так, как Умслопогас-Убийца, сын Чаки, и названный брат его Галази-Волк. Итак, они рассеяли галакази, они разметали их, как девушка выметает пыль из своей хижины, как ветер гонит сухие листья. Очень скоро за началом последовал конец. Иные бежали, другие погибли, и таким образом окончилось сражение. Но война не окончилась. Галакази были разбиты в поле, но многие добежали до большой пещеры, и только там могло решиться дело. Вскоре же туда направился Убийца с оставшимися у него воинами. Увы! Многие были убиты; но нет смерти более славной, чем в сражении. Оставшиеся стоили всего войска; они знали, что под начальством Секиры и Дубины их нелегко победить.
Они стояли перед холмом, окружность основания которого равнялась приблизительно трем тысячам шагов. Холм был невысок, но взобраться на него было невозможно; один из воинов попытался влезть на него, но склоны холма оказались совершенно отвесными, и на них нога человеческая удержаться не могла; пройти могли разве только горные кролики и ящерицы. Вокруг холма никого не было видно, так же, как и в большом краале галакази, лежащем на востоке от горы; вся земля около холма была истоптана копытами быков и ногами людей, а из середины горы слышалось мычание стада.
