— Итак, вы направляетесь в Карлайл, господин Максвелл?
— Если это касается вас, то да, сэр. — Желтые ястребиные глаза с черными крапинками уставились на Лаймонда, который невозмутимо разливал по кружкам вино. У Скотта внезапно проснулся интерес к Максвеллу: тот осмелился огрызнуться! Неужели нашелся наконец человек, не подпавший под чары зловещей легенды?
Лаймонд молча предложил Максвеллу вино, тот молча взял кружку. Потом Лаймонд мягко опустился на угол стола, кинул взгляд на Скотта, погрузившего нос в кружку, и произнес:
— Я выбрал для нашей встречи Острич, потому что место это не совсем обычное. Это пограничье — сюда доходят любые слухи. Здесь всё видят и всё знают. Например, кто пересекал недавно границу, направляясь на север? Капеллан вашего брата из Лондона. Он будет ждать вас в Триве. Он горит желанием узнать, как относитесь вы к предложению лорда Максвелла сдать Лохмейбен англичанам. Кто еще? Землемер из Кале, направлявшийся к Уортону. Шотландские гарнизоны в Кроуфорде и Лангхолме беспокоят его милость. Господин Пэти должен дать совет, как наилучшим образом укрепить Дамфрис, Кирккудбрайт, Лохвуд, Милк, Кокпул-Тауэр и Лохмейбен, когда англичане займут эти крепости.
Потом на север проследовал помощник лорда Уортона, господин Томсон. Он собирается встретиться с вашим дядюшкой Друмланригом. Боюсь, сэр Джеймс не смог убедить его в том, что, когда имеешь дело с честным человеком, необязательно держать заложников. И еще конечно же несколько господ из Западной Марки проехало в направлении Карлайла, чтобы принести известную присягу: служить королю Англии, отречься от Папы Римского, способствовать браку короля Англии и королевы Шотландии, выступать против врагов английской короны, подчиняться лорду-протектору, лордам-лейтенантам и смотрителям… А совсем недавно на юг проследовал один из людей Уортона с нескромным письмом вашего шурина графа Ангуса к одному человеку — и письмо это может крайне заинтересовать англичан.
Даже для Скотта большинство из сказанного оказалось новостью. И если все это было правдой — а Максвелл определенно знал, так это или нет, — значит, Лаймонд обладал силой, которой даже Максвеллу трудно было противостоять. Джон Максвелл вытянул длинные ноги, поставил кружку и устремил на Лаймонда свои желтые глаза.
— Вы владеете Остричем? Или только способностью угождать Молли?
Синие глаза улыбнулись.
— Различие несущественно.
Максвелл произнес:
— Господин Кроуфорд, нет нужды обрушивать на меня скалу, когда хватит и камня. Наш последний разговор заинтриговал меня.
— Сильно?
— Достаточно для ваших целей. — Максвелл отвел взгляд, поднялся, наполнил свою кружку, снова сел и продолжил своим сухим, бодрым голосом: — Я достал сведения, которые интересовали вас. Сэмюэл Харви холост, живет в Лондоне, находится там на службе и в ближайшее время, по-видимому, не собирается объявляться на севере. Гидеон Сомервилл — богатый человек, ныне бросивший службу при дворе; владеет имением, которое называется Флоу-Вэллис и расположено на реке Тайн вблизи Гексема. Женат, имеет дочь десяти лет. Я навел эти справки частным образом в Карлайле; никто не сможет связать это с вашим именем.
— Признателен за вашу заботу. Однако это теперь не имеет никакого значения.
— Вас больше не интересуют эти двое?
— Напротив — я собираюсь встретиться с ними. Но один из ваших шуринов знает об этом, и либо он, либо Грей непременно попытаются подстроить мне ловушку. Но это не важно. Ни кошки не боюсь, ни мышеловки: рассчитываю на свою сноровку.
— Ваша самоуверенность невероятна, сэр, — сухо заметил Максвелл.
— Если владеешь информацией, то все можно предусмотреть, — сказал Лаймонд. — Вашу женитьбу, например.
Скотту, который слушал как зачарованный, показалось, что глаза Максвелла сузились. Последовала короткая пауза, потом Максвелл проговорил:
— Я подумал над тем, что вы предложили. Мои теперешние отношения со вдовствующей королевой таковы, что ни она, ни правитель не согласятся, даже если план и сработает.
— Отношения могут потеплеть.
— Мой брат, лорд Максвелл, все еще содержится пленником в Лондоне. А заложники в Карлайле обеспечивают мою покорность.
— Отношения могут потеплеть и без ущерба для вашей репутации в Лондоне. Сейчас середина ноября. Через две-три недели граф Леннокс должен прибыть в Карлайл, и если обстоятельства сложатся благоприятно, он еще раз попытается вторгнуться в южную Шотландию.
— И что?
— Чистая случайность вкупе с естественным корыстолюбием могут привести к тому, что люди Леннокса провалят набег. Действительный характер этой случайности будет известен только шотландскому правительству, которое станет действовать по вашему совету. Леннокс обвинит в провале своих людей, но королева-то будет знать, что всем этим обязана Максвеллу.
Молчание. Максвелл пошевелился.
— Разве это возможно?
— Сами сможете судить. Я сейчас изложу суть, а детали представлю позднее, когда мне будет точно известно обо всех перемещениях Леннокса. Все заслуги припишут вам.
Джон Максвелл сказал:
— Я пытаюсь убедить себя в том, что такой расклад не нанесет вам никакого ущерба.
Лаймонд мягко улыбнулся.
— Дорога, по которой пойдет Леннокс, проходит через Гексем, — заметил он. — Я говорил вам, что там поставят для меня мышеловку. Но англичане сами же и отопрут дверцу.
В полночь они стали прощаться. Максвелл взял свой плащ, надел перчатки и шляпу, захватил хлыст и направился к двери. Он кивнул Скотту, пригнулся в дверном проеме и обернулся к Лаймонду:
— И, пожалуйста, сдерживайте вашу безумную страсть к театральным эффектам. Не очень-то мне хочется потом из кожи вон лезть, приноравливаясь к тому образу, что вы создадите.
— Не беспокойтесь, — сказал Лаймонд серьезно, — мы с вами одного поля ягоды.
Максвелл, к удивлению Скотта, рассмеялся и вышел. Лаймонд закрыл за ним дверь.
— Вот так, — заметил он Скотту, — из тутового дерева вырастают шелковые рубашки.
— Да, — отозвался Скотт.
Лаймонд наклонил свою пустую кружку, бросил иронический взгляд на хмурого Скотта, распахнул дверь и крикнул:
— Молли, почему у тебя в доме такая сушь?
Молли сидела при свете свечей за столом, окруженным вдрызг пьяными, что-то бормочущими гостями. Она подняла к Лаймонду унизанные кольцами руки.
— Иди к нам, мой воробышек. Мы без тебя вот-вот заснем.
Ухмыляясь, Лаймонд обвел взглядом зал и выдохшуюся, осовевшую публику. Кто-то уже храпел, кто-то сидел у догорающего камина, проводя время в невнятной беседе; воздух был полон дыма и запахов еды.
