Последний защитник - Эндрю Тэйлор

Разумеется, она права: экипаж Кромвеля следует ждать в три часа пополудни. Он писал, что им непременно надо встретиться заранее, до Пасхального понедельника, чтобы обсудить, что они будут делать в Кокпите. Теперь благодаря Фибсу она знала, что Даррел тоже как-то вовлечен в дело.

Пока не пришло письмо, Кэтрин надеялась, что их затея сорвется, уповала на чудо. Смерть лорда Шрусбери и новый приказ арестовать Бекингема могли изменить планы Кромвеля. Но какое там! Похоже, что положение лишь стало еще более опасным.

Бреннан, склонившийся над чертежной доской и погруженный в работу, поднял голову:

– Неприятности, госпожа?

– Так, ничего особенного, – ответила Кэтрин и отвернулась, не желая затевать разговор.

Она спустилась в гостиную. Почти целый час понадобился, чтобы успокоить мужа и привести его внешность в порядок. Он настоял на том, чтобы оставить дверь открытой, дабы услышать, когда во входную дверь внизу постучат.

Пробило три, потом полчетвертого. Беспокойство Хэксби росло.

– А вдруг произошел несчастный случай? – Он заламывал руки. – Или враги господина Кромвеля выследили его?

– Мы все равно ничего не можем поделать, сэр, – в очередной раз уверяла мужа Кэт. – Остается только ждать.

Было около четырех, когда они услышали внизу мужские голоса, а потом шаги на лестнице. Во входную дверь не стучали, – наверное, Фибс увидел визитера на улице и просто впустил его.

Хэксби вышел на площадку. Кэт слышала, как он безучастно произнес: «О…»

Внизу кто-то тяжело дышал, и она догадалась, кто именно, еще до того, как этот человек открыл рот.

– Вы готовы, господин Хэксби? – спросил Роджер Даррел своим глухим голосом, словно бы исходившим из глубины мутного пруда внутри его. – Не стоит заставлять их ждать.

Незатейливый и обшарпанный экипаж, нанятый в платной конюшне, был запряжен одной лошадью с тусклой шерстью и длинной проплешиной в том месте, где ее долгое время слишком сильно хлестали кнутом. Бóльшую часть пространства внутри занимало тучное тело Роджера Даррела. Хэксби и Кэт теснились напротив, а между ними на полу покоились ножны его шпаги.

Хэксби прижимал к груди свою папку.

– Куда вы нас везете? – спросил он.

– Вы скоро узнаете, сэр. В свое время, – ответил Даррел.

После этого они ехали молча. Кэт слышала, как дышат Даррел и ее муж. У одного дыхание было шумное и вязкое, у другого – глухое и прерывистое. Эти звуки смешивались с разноголосым лондонским гамом за окном кареты: топотом копыт, скрипом колес на мостовой, криками и возгласами прохожих.

Кожаные шторы по бокам экипажа раскачивались из стороны в сторону. Когда карета сворачивала, они раскачивались сильнее, и Кэт могла видеть мельком, что было снаружи. И поняла, что они ехали на восток, а потом, возможно, на север. Когда кучер сбавил скорость на наклонной дороге и за окном мелькнули обуглившиеся руины, ее догадка подтвердилась: возница привез их на Сноу-Хилл, между Холборном и Ньюгейтской тюрьмой в Сити.

Карета въехала через ворота во двор, подпрыгивая на булыжниках. Даррел сидел не шевелясь, уставившись на Хэксби маленькими глазками. У него двигалась челюсть, будто он что-то жевал.

– Ну?.. – Господин Хэксби нагнулся вперед и сдвинул штору; экипаж остановился в футе от дымовой трубы, сложенной из покрытых сажей кирпичей. – Я не могу выйти с этой стороны. Где мы? Где господин Кромвель?

– Господин Кромвель в пути, сэр. Нам следует ждать в карете.

Старик снова сел, еще крепче прижимая папку к себе. Они сидели молча несколько минут. Никто не появлялся.

Случайно или намеренно Даррел вытянул ногу с той стороны кареты, что была против трубы. Она преградила Хэксби выход не хуже ствола дерева.

Кэт сдвинулась на сиденье и нащупала в кармане нож. Глаза Даррела устремились на нее. Она подумала, уж не ловушка ли это. Могли Даррел и Вил переметнуться на другую сторону и сдать Кромвеля и супругов Хэксби властям?

Ее охватило чувство беспомощности. Даже если она на секунду отвлечет внимание Даррела, всадив ему в ногу нож, что сделать несложно, они все равно не смогут выбраться, поскольку этот тип загораживает выход своим грузным телом. Муж в такой ситуации будет скорее обузой, чем помощником. А потом придется иметь дело с возницей и, возможно, с кем-нибудь еще.

Где-то снаружи хлопнула дверь. Хэксби распрямился. Даррел продолжал жевать. Послышались неторопливые шаги. Кожаная штора сдвинулась.

В карету хлынул свет. Какой-то высокий мужчина в простом черном плаще и со шпагой на боку смотрел на них. Румяное лицо с длинным носом обрамляли золотистые кудри.

Казалось, незнакомца забавляло то, что он увидел. Он щелкнул пальцами в перчатке перед носом у Даррела, и тот, кряхтя, выбрался из кареты.

– Ваш покорный слуга, госпожа Хэксби, – произнес мужчина, кланяясь, и глянул на старика. – И ваш тоже, сэр.

Этот человек говорил насмешливо, давая понять, что он вовсе никому не слуга, а его учтивость направлена на то, чтобы по какой-то неведомой гостям причине позабавить его самого, а не выразить им уважение.

– Ваша светлость, – пробормотал Хэксби, запинаясь и склонив голову в попытке отвесить поклон сидя. – Простите меня, я понятия не имел.

Глаза Бекингема были устремлены на Кэт.

– Вы должны простить это окружение и ухищрения, к каковым я прибег, дабы привезти вас сюда.

– Что вы, ваша светлость, – произнес Хэксби. – Это…

– В настоящее время моя свобода ограничена больше, чем бы мне того хотелось.

– Из-за смерти милорда Шрусбери, – вставила Кэт.

– Абсолютно верно, мадам. – Герцог улыбнулся ей. – Вижу, от вас ничего не скрыть. Мне нравится, когда люди высказываются прямо: это упрощает жизнь во всех отношениях. Да, меня обвиняют в смерти милорда Шрусбери. С сожалением должен сообщить, что выписан ордер на мой арест. Естественно, обвинение сие несправедливо, но враги ополчились против меня, желая ввести в заблуждение короля.

Хэксби прочистил горло:

– Господин Кромвель сказал мне, что вы проявили интерес к его делам.

Бекингем не обращал на него внимания.

– Я однажды встречался с вашим отцом, мадам, – сказал он Кэт. – Когда приехал в Англию во времена Республики. Лорд-протектор послал его в Йоркшир, дабы выведать мои намерения. Благочестивый человек был господин Ловетт, добрый христианин и истинный патриот.

Кэт смотрела на него с изумлением. В некоторых кругах подобная хвала цареубийце могла бы считаться государственной изменой.

Герцог, должно быть, почувствовал, что таким образом ничего от нее не добьется, поскольку внезапно сменил тактику:

– Что касается связанной с Кокпитом затеи бывшего лорд-протектора, я имею в виду не великого Оливера, а его сына Ричарда… Так вот, разумеется, это частное дело, но я хочу помочь своему другу господину Кромвелю. А он великодушно согласился помочь мне в одном из моих