— Твой брат смотрел на меня точно так же перед смертью, Ниназу. Он долго терпел пытку, прежде чем мы отдали его женщинам Дилгарта, и те убивали его много часов. Он рассказал мне все о тебе и о твоих людях.
Ниназу бросил ненавидящий взгляд на того, кто взял его в плен.
Два стоящие в комнате сундука были полны золотых статуэток, чаш и других ценных предметов — это была большая часть богатства деревни. Четыре больших мешка были набиты золотом, серебром и медными монетами, а еще ювелирными изделиями, драгоценными камнями и даже кое-какими отличными кожаными вещицами. Ниназу по-прежнему окружало награбленное им добро; в таком окружении он и будет оставаться по крайней мере до завтра.
— Утром деревенские старейшины приговорят тебя к смерти, Ниназу. Сколько страданий ты вытерпишь до этого момента — решать тебе. Нам не так уж много надо от тебя узнать. Если ты все расскажешь, тебе дадут столько вина, сколько сможешь выпить, и это притупит боль.
Эсккар мгновение помолчал.
Он не испытывал ненависти к этому человеку, не испытывал даже отвращения к тому, что Ниназу пытался сделать. Многие другие сделали бы то же самое, включая самого Эсккара в дни его юности. Теперь эти дни казались ему далеким прошлым — дни, до того как Трелла объяснила ему пути власти, объяснила таинства крестьянского труда и жизни деревни.
— Или мы можем просто дать тебе много воды, чтобы ты наслаждался каждым своим ощущением. Выбор за тобой, Ниназу. Твой брат выбрал вино, но слишком поздно, и много страдал.
— Кто ты? — у Ниназу был глубокий голос, полный гнева и ненависти. — Зачем ты явился в Биситун?
Было бы пустой тратой времени объяснять Ниназу планы Аккада.
— Я пришел, чтобы присоединить эти земли к Аккаду, и я это сделал.
Эсккар повернулся к охраннику.
— Дай ему вволю воды.
Он осмотрел комнату, полную награбленного добра. Такие вещи мало значили для Эсккара теперь, когда он испытал вкус власти. Золото имело свою пользу, но не придавало силы ни руке человека, в которой он держит меч, ни даже посевам на земле. Эсккар кивнул охраннику, вернулся в общую комнату и закрыл за собой дверь.
Вместе с Грондом он вышел из дома на деревенскую площадь. Вечернее солнце опустилось за горизонт, наступала новая ночь.
— Гронд, где-то должно быть еще награбленное, и командиры Ниназу могли спрятать свою личную добычу. Позаботься, чтобы он сказал то, что мы хотим узнать. Начни работать с ним утром, сразу после завтрака. Помни, он должен дотянуть до полудня, поэтому не давай ему слишком много вина.
— Этот будет говорить, командир. Он конченный человек и знает это. Шулат мог по крайней мере надеяться, что брат за него отомстит, но Ниназу незачем жить. К завтрашнему дню лихорадка ослабит его волю.
— Чем скорее он уберется с дороги, тем скорее жители деревни смогут наладить свою жизнь.
Эсккар провел остаток дня с Сисутросом. Эсккар встретился с тремя новыми старейшинами, но они могли говорить только о том, сколько вытерпели от Ниназу, и Эсккар едва вынес пару часов такого рода разговоров. Оставив их с Сисутросом, Эсккар и Гронд в сопровождении двух воинов прошлись по деревне, проверяя охранников, лошадей и людей.
Покончив с этим, они нашли маленькую харчевню, хорошо освещенную, полную пения и смеха. Набившиеся в нее счастливые люди праздновали свое освобождение от Ниназу. Когда вошли Эсккар и его люди, их встретили пьяные приветствия, не прекращавшиеся, пока счастливые посетители освобождали место для вновь прибывших.
Эсккар провел там час, втиснувшись за стол, покупая всем выпивку и разговаривая с простым людом. Но сам он выпил только одну кружку эля. Гронд выпил две, и после второй упомянул, что Типпу — самая красивая из всех когда-либо виденных им женщин.
К тому времени, как они вернулись на рыночную площадь, большинство жителей Биситуна готовились лечь спать. Даже в доме Ниназу горела всего одна лампа. Немногие могли позволить себе жечь масло или свечи после наступления ночи, особенно когда над головой ярко сияют луна и звезды.
У большого колодца посреди рыночной площади впервые за весь день никого не было, и Эсккар остановился, чтобы выпить свежей воды и умыть лицо и руки.
У дома стояли на страже два воина, а внутри он обнаружил спящего за большим столом Хамати; под рукой у него был меч.
Эсккар остановился, чтобы проверить, как там Ниназу, и обнаружил, что пленник спит беспокойным сном. Тем не менее охранявшие его воины оставались начеку, наблюдая за своим подопечным через открытую дверь.
Сисутрос занял одну из спален и отправился в постель час назад; его похрапывания ясно слышались в общей комнате.
Эсккар пожелал Гронду спокойной ночи и вошел в свою комнату. Он не потрудился зажечь лампу, просто оставил дверь приоткрытой. Мягкий свет, струившийся из главной комнаты, помогал видеть постель.
Эсккар снял пояс с мечом, вытянул оружие из ножен и положил на низкий столик возле кровати. Потом сел, чтобы расшнуровать сандалии.
Вернувшись к двери, он мгновение медлил, чтобы убедиться, что помнит, где находятся все предметы в комнате, потом закрыл дверь и уронил поперек нее деревянный засов.
Стянув через голову рубаху, он бросил ее у изножья кровати и устало лег.
Эсккар думал, что заснет через несколько мгновений, но вместо этого лежал, глядя на слабый свет луны, льющийся через прорубленное высоко в стене крошечное окно. Длинный день наконец-то был окончен, и все сложилось неплохо. Биситун будет наслаждаться своей первой ночью свободы. А ему самому теперь нужно только…
Он сел на кровати, протянув руку к мечу.
Что-то шевельнулось у окна, и рука его стиснула рукоять меча, когда движение повторилось. На фоне ночного неба виднелось что-то еще более черное.
Тень двинулась, и Эсккар услышал тихий стук, когда нечто приземлилось на пол рядом с кроватью. Эсккар успел мельком заметить, что это такое, когда оно спрыгнуло вниз.
Это был кот с золотисто-зелеными глазами, мерцавшими в слабом свете. Эсккар увидел, что животное наблюдает за ним.
Мгновение он размышлял: не ударить ли кота; а вдруг Ниназу наслал на него какого-нибудь демона? Потом Эсккар передумал. Кот, казалось, считал это место своим, судя по тому, как он уселся посреди комнаты — черная тень с яркими глазами, устремленными на Эсккара. Когда глаза самого Эсккара привыкли к темноте, он увидел, что кот держится настороже, но не боится.
Эсккар что-то пробормотал себе под нос и снова положил меч на стол. Животное забралось в комнату, значит, могло и выбраться из нее.
— Оставайся, если хочешь. Только дай мне поспать.
