Однако «столицей» новоявленного генерал-губернаторства был другой город, и потому особо точных сведений на этот счёт ни Сергей, ни лейтенант не имели. Так что, вместо ответа на прямой вопрос Григория лейтенант только развёл руками и предположил:
— Штабы наверняка имеются, вот только доступа к ним у нас нет.
— Косвенные свидетельства есть, — поддержал лейтенанта Сергей.
— Какие? — сразу спросил Григорий.
— На «Гитлерштрассе» дом такой… — Сергей немного подумал. — Наверное, общежитие. Всё время возле него молодые немочки в военной форме крутятся.
— Какая форма? — спросил Григорий.
— Голубая, — пожал плечами Сергей. — Эмблемы я не рассматривал.
— Ну да, ты, видать, на этих немок пялился, — с заметным раздражением заметил лейтенант.
Ему, как старшему, было досадно, что он оказался таким неосведомлённым и, похоже, выгораживая себя, лейтенант сказал:
— Зато мы диверсию провели.
— Что за диверсия? — заинтересовался Григорий.
— Вот он, — лейтенант показал на Сергея, — в зал ресторана через окно по немцам палил, а я прикрывал.
— Диверсия — это хорошо… — согласился Григорий. — Только нас на другое ориентируют. Команда явочные квартиры готовить.
— Квартиры?.. Кому?.. — лейтенант и Сергей переглянулись.
— Имею сведения, — негромко, со значением сообщил Григорий, — что в ближайшее время на нашей территории будут действовать партизанские отряды.
— Отряды или отряд? — уточнил лейтенант.
— Отряды, — не совсем уверенно ответил Григорий, но немного подумав, добавил: — Один, точно.
— Значит, у тебя с ним есть связь? — догадался Сергей.
Григорий молча кивнул, а лейтенант не удержался и, глядя Григорию прямо в лицо, сердито высказался:
— А что ж ты темнил до сих пор…
— Проверял, — Григорий вздохнул.
— Нас? — возмутился Сергей. — Это после того, как я тебя из халепы[199] со стрельбой вытащил?
— Раньше подойти надо было, — огрызнулся Григорий. — И потом, в нашем деле всяко бывает…
— Это точно, — постарался утихомирить ссорящихся лейтенант и напомнил: — Давайте-ка ближе к делу.
— К делу так к делу, — согласился Григорий и предположил: — В городе наверняка наши люди есть, вот через них и начнём.
— Не получится, — скептически покачал головой Сергей. — Наши, кто смог, ушёл, а кто не смог, тех немцы расстреляли.
— Что, так-таки никого и не осталось? — усомнился Григорий.
— Наверное, есть ещё кто-то, — вздохнул лейтенант. — Но только из местных, а их узнать как?.. Расспрашивать, что ли?
— Мне одну зацепочку дали, есть тут такой человечек… — Григорий поочерёдно посмотрел на товарищей. — Только предупредили, что обязательно проверить надо.
— И где этот твой человечек обретается? Может, у тебя и адрес есть? — фыркнул Сергей.
— Есть адрес. Монополёва 8, — ответил Григорий.
— Это за рекой, в предместье, тихое место, — обрадовался Сергей и сразу перешёл к делу: — Когда пойдём?
— Могу хоть сейчас, — выразил готовность Григорий.
— Один не пойдёшь, Сергей за проводника будет, — приказал лейтенант. — Заодно и прикроет, если что.
— Согласен, только пусть пальтишко своё здесь оставит, — и Сергей весело подмигнул товарищу.
— Да не надену, не надену, — заверил его Григорий и криво усмехнулся. — Кто ж мог подумать, из-за чего чуть не вляпался…
До предместья оба посланца добрались за какой-нибудь час. Улица Монополёва оказалась кривоватой, тихой, застроенной одноэтажными обывательскими домишками. Прохожих здесь почти не было, и это заставляло Сергея то и дело оглядываться. Ему казалось, что на почти пустой улице они с Григорием слишком заметны, и он проверял, не увязался ли кто следом.
Дом № 8 не отличался от других. Тоже одноэтажный, в три окна на улицу, отделённый от тротуара небольшим палисадником. И хотя кругом всё было спокойно, Сергей внимательно осмотрелся, прежде чем они с Григорием вошли во двор через калиточку в незамысловатой ограде.
Входная дверь оказалась с задней стороны дома. Никого из хозяев видно не было, и Сергей, придержав Григория, какое-то время выжидал, не появится ли кто-нибудь. Наконец, убедившись, что всё спокойно, он встал сбоку крыльца и кивнул напарнику.
— Давай…
Григорий поднялся по ступенькам и, поскольку никакого звонка не оказалось, осторожно постучал в дверь. Сразу никто не открыл, и напряжённо прислушивавшемуся Сергею даже показалось, что в доме вообще никого нет, но минуты через три откинутый крючок звякнул, и на пороге появился пожилой, лет за сорок, мужчина в меховой безрукавке.
Внимательно посмотрев на стоявшего перед ним Григория, он без всякого удивления, спокойно спросил:
— Вам кого?
— Мне бы Петра Андреевича, — улыбнулся ему Григорий.
— Ну я это… — краем глаза хозяин заметил торчавшего у крыльца Сергея, и на его лице мелькнула тень беспокойства.
— Вам привет от Митрофана Петровича из Славуты, — выразительно понизив голос, сказал Григорий..
— Так… — Хозяин зачем-то внимательно посмотрел на Сергея и только после этого поинтересовался: — Как Митрофан Петрович, уже выздоровел?
— Да, ему значительно лучше, — ответил Григорий.
— Значит, пришли наконец-то… Ну, заходите… — и хозяин с доброй усмешкой отступил в сторону…
* * *
Стоя у живоплота[200], сержант Красной армии Виктор Мельничук смотрел на родную хату. Старая, осевшая в землю с подслеповатыми окошками и соломенной крышей, она казалась ему райской обителью. Впрочем, и сам сержант выглядел далеко не молодцевато.
Одетый в потрёпанную сельскую маринарку и домотканые портки, он совсем не походил на того бравого вояку, каким был всего лишь месяц назад. Да и из военной формы на нём теперь были только вытертые вконец кирзовые сапоги с косо стоптанными каблуками.
Сюда, к родному дому, сержанта привёл долгий путь. Он начался с того, что их часть попала в окружение и отчаянные попытки вырваться из него оказались напрасными. В конце концов всё кончилось тем, что сержант вместе с десятком таких же бедолаг угодил в плен.
Сначала немцы загнали их во временный лагерь под открытым небом, а позже, набив в обычный товарняк, куда-то повезли. И тут Виктору повезло. Колючая проволока, которой было затянуто окно теплушки, в одном месте почему-то обломилась, и в первую же ночь, оторвав колючку совсем, он на ходу выпрыгнул из поезда, угодив на гравийную отсыпку полотна.
А дальше Виктор, хромая и матерясь, шёл весь остаток ночи и только к утру, забившись в счастливо подвернувшуюся скирду соломы, кое-как отлежался. Потом выяснилось, что поезд с пленными уже шёл по знакомым местам, и сержант, сумев раздобыть гражданскую одежонку, несколько дней петлял глухими стежками, прежде чем сумел добраться сюда к живоплоту.
