— Какое это имеет значение?! — сказал Магнус. — У нас отличные свежие лошади, есть золото, хорошие шпаги, которых ничто не остановит… Поедем по следам короля, и если не настигнем его в Карлскроне, то обязательно застанем в Стокгольме.
Прискакал гонец, посланный Маргаритой к г-ну де ла Герш. Приготовления к отъезду были окончены, и, встретившись с Авраамом и его дочерью, они вместе сразу отправились вслед за королем по той же дороге, что и он.
— О, это истинный, настоящий король, — говорил Магнус. — Он терпеливо и долго хранил молчание. Сероглазый он, зеленые у него глаза или голубые, я не знаю, небеса или океаны вызывают его гнев или радость, но благородный и звучный голос его заставляет беспрекословно подчинять себе всех, а железная рука, солдатская хватка, генеральская голова и к тому же огненный взор и привычка пускать свою лошадь галопом — вот что побуждает и самых робких новобранцев очертя голову бросаться вперед в предчувствии победы. Я некоторое время служил в Польше, у короля Сигизмунда, его дяди: Густав-Адольф нас так здорово отделал, что я поклялся идти только под его знаменами. Именно в этот день шесть его эскадронов разгромили наш корпус. Я не чувствую себя от этого хуже, но вы понимаете, что это все же немного смущает.
— Черт возьми! — сказал г-н де ла Герш. — Я никогда не видел твоего героя-короля, но мне кажется почему-то, что я его знаю.
Так вот беседуя, они пересекали леса и равнины, города и поселки. Подозрительная личность, однажды замеченная Магнусом, больше не появлялась. Солнце благоприятствовало их путешествию и, бодрые телом и веселые духом, они добрались, наконец, до крепостных стен Карлскроны и увидели вокруг каменного города палаточный город, оглашаемый громыханием оружия.
— Расстанемся здесь, — сказал Авраам. — Если вы будете нуждаться в моей помощи, каждый укажет вам мой дом, где я живу. Ступайте своей дорогой!
Один прохожий указал им местопребывания короля, его резиденцию. И, пока их лошади отдыхали у трактира, где Магнус снял жилье, они воспользовались остатком дня, чтобы попасть к королю. Ворота замка осаждали толпы офицеров, дворян и слуг, повсюду стояли на постах солдаты.
Вдруг Арман-Луи вскрикнул, и, прежде чем Магнус успел понять, что тот намеревается делать, г-н де ла Герш устремился в королевские сады, окружающие его замок-резиденцию.
Невдалеке, в конце подъездной дороги, Арман-Луи только что заметил м-ль де Сувини и возле неё Жана де Верта; г-н де Парделан шел рядом с ними.
К несчастью, мудрый Магнус не ошибся в своих прогнозах: Жан де Верт прежде всех был извещен депешей императора Фердинанда о победе кардинала де Ришелье. Беженцы, которым удалось пробраться в Швецию быстрее и надежнее, чем кораблю бедного капитана Давида Жоана, сообщили ему, кроме прочего, что в момент, когда Ла-Рошель пал, г-н де ла Герш был ещё жив.
Из этого Жан де Верт заключил, что его соперник не замедлит появиться на тех же берегах, где они встретились, то есть ясно было, что Арман-Луи будет там, где окажется Адриен. Так же легко можно было предвидеть и последствия встречи двух молодых людей, влюбленных друг в друга. Довольно было обычного здравого смысла.
Сопротивление Адриен выражалось в том, что она не давала хода слову, данному г-ном де Парделаном, да и могло ли быть иначе, если у неё была такая надежная опора в лице молодого гугенота, наделенного очарованием самоотверженности, мужества и преданности.
Открытая борьба была немыслимой, что было непривычно для Жана де Верта, с чем он, однако, не мог смириться. И, недолго думая, барон пришел к мысли, что граф де ла Герш должен просто исчезнуть.
— Итак, он исчезнет, — задумчиво произнес он.
Момент казался ему вполне удачным для рискованных попыток. С тех пор как г-н де ла Герш покинул Швецию, произошли перемены. Война была неизбежной. Вызванный сначала в Германию приказом императора Фердинанда и вновь отправленный в Швецию для более спешной надобности, Жан де Верт нашел уже шведов под ружьем. Одинаковые мысли воодушевляли нацию и её короля. Никогда ещё Густав-Адольф не проводил так часто военных смотров, из-за которых он то и дело ездил из Стокгольма в Кальмар и из Готембурга в Карлскрону. До начала войны оставались считанные часы.
Встревоженный лихорадкой военных приготовлений, потрясающих Швецию, г-н де Парделан покинул замок Сент-Вест и подался с Дианой и м-ль де Сувини в Карлскрону, куда без конца возвращался король после коротких отсутствий.
Старый дворянин хотел посвятить остаток сил службе своей второй родине и, перед тем, как умереть, услышать ещё раз звук боевой трубы, зовущей к атаке.
Жан де Верт последовал за ним под предлогом сблизиться с королем, а на самом деле ради того, чтобы оставаться рядом с м-ль де Сувини. Мысли о её похищении не раз приходили ему в голову. Большое число искателей приключений, говорящих на всех языках, бороздили по Швеции, привлекаемые предстоящей войной и репутацией короля. В этом множестве, каждый день растущем, Жан де Верт и собирался найти пособников своим планам. Но надо было спешить.
Барон не был щепетилен в делах такого рода. Воспитанный жестокой школой графа де Тилли и беспощадного герцога Фридленда, он растерял даже то немногое доброе, что досталось ему от детства. Согласно его принципам, ему хотелось бы для достижения своих целей обходится без посредников. Но как бы то ни было, он вынужден был прибегнуть к их помощи.
Приняв решение, Жан де Верт пообещал себе, разумеется, что когда его соперник окажется там, где г-н де Парделан появится с дочерью и м-ль де Сувини, — то постарается выследить Армана-Луи в окрестностях Карлскроны; но, не желая скомпрометировать себя лично последствиями сомнительной авантюры, он отправился в сторону кварталов с грязными домишками и притонами, где обитали бандиты и мародеры, который подобно воронью, следуют обычно за армией.
Как в тот момент барон сожалел, что рядом с ним нет его осторожных слуг! — то-то головорезы этих мест потешились бы над ними!
О себе же он подумал в утешение, что добрый город Карлскрона пощадит его.
Благодаря необычному наряду, изменившему его до неузнаваемости, Жан де Верт пробрался незамеченным в одно такое заведение, где большая часть людей в лохмотьях стучала кружками и играла в карты. Много рапир, много искромсанных плюмажей, много крученых усов, много кинжалов с медными или железными рукоятками, много плащей, изношенных в темных делишках, множество лиц, изуродованных шрамами, украшали этот притон, где прохаживались краснолицые служанки, разнося кувшины, наполненные пивом и тарелки с сыром.
Жан де Верт сел в угол и огляделся.
