Я и сам знал, что моя корыстолюбивая любовь (уж простите за каламбур!) ни за что не откажется от попавшего в ее очаровательные ручки.
Но Эйвинд имел в виду другое.
И тут мы догнали Гудрун, остановившуюся на склоне, с которого открывался вид на наше с Хегином Полбочки озеро. Вид был изумительный.
Но нам было не до природных красот.
– Гудрун, – очень серьезно произнес королевич, – правда ли, что этот человек оказывал тебе знаки внимания, подобающие жениху?
Во как выразился. Я бы так не смог.
– Оказывал, – Гудрун и так «подрумяненная» морозом, вся зарделась, став от этого еще красивее.
Эйвинд глядел на нее как паломник – на Черный Камень Каабы.
– Но ты сказала, что любишь меня!
– Люблю, – охотно согласилась девушка.
– А Ульф?
– Ульф мне тоже нравится, – ответила Гудрун беззаботно. – Ты очень красив, Эйвинд Харальдсон! И твой отец – конунг. Но Ульф… Моя мать говорит: он очень удачлив. И тоже, быть может, станет конунгом. Конечно, он не так щедр, как ты. Ведь ты отдал мне лучшее, что у тебя было, а Ульф довольно-таки жаден…
Это я жаден! Нет, вы слышали?
– Вдобавок они с братом ушли неизвестно куда, и моя мать каждый вечер ходила к святилищу и просила богов защитить их. Вот я и подумала: вдруг Ульф и Свартхёвди не вернутся? – продолжала Гудрун с очаровательной улыбкой. – А потом появился ты. Такой красивый, такой щедрый… Поэтому я приняла твои дары. И теперь я – твоя невеста. Но Ульф, наверное, обижен, да, Ульф? И он, наверное, захочет тебя убить. Будь осторожен, Эйвинд! Ульф – великий воин! – И улыбнулась уже мне.
Эйвинд скривил губы, выразив этой гримасой свое отношение к высокой оценке моих боевых качеств.
– Драться с ним я не стану! – заявил он. – Они со Свартхёвди побратимы. Убью его – стану кровником Свартхёвди. А ты – его сестра.
– Насчет «убью» – не особо рассчитывай, – заметил я. Ишь, губу раскатал: – Однако признаю твои доводы справедливыми. Что будем делать?
– Пусть решает Гудрун! – Ну да, он любил ее и верил, что она его любит. Да и кто я такой, чтобы конкурировать с ним. – Если она вернет дары…
– Ничего я не верну! – крикнула Гудрун. – Ты мне по нраву, Эйвинд!
– А я? – рискнул я задать вопрос.
Девушка смутилась, но ответила честно:
– И ты тоже, Ульф…
Я воспрял духом, но королевич лишь обаятельно улыбнулся. Если Гудрун отказывается вернуть дары, его дело – в шляпе. Но он хотел выиграть нокаутом, а не по очкам.
– Я был неправ! – произнес Эйвинд с достоинством. – Не дело девушке решать за мужчин. Если бы дело обстояло весной, я предложил бы тебе, Ульф Вогенсон, переплыть это озеро. Кто доплывает до противоположного берега, тому и достанется Гудрун.
– А как насчет даров, которые она не хочет возвращать? – сыпнул я соли на сердечную рану.
– Если бы доплыл ты, возвращать ничего не понадобилось бы. Мертвому земные богатства без нужды.
И улыбнулся еще более обаятельно.
Ну да, я забыл, что такое соревнования по плаванию по-норвежски. Он же честно сказал: кто доплывет, а не кто доплывет первым.
Я порадовался, что озеро замерзло. Я неплохо держусь на воде, но скандинавы плавают как акулы. Причем в воде такой температуры, что меня судорога скрутит через полминуты. И топить друг друга они мастаки. С детства тренируются. Чисто «подводный спецназ»…
– Мы не станем ждать до весны! – отрезал я. – Наш спор надо решить здесь и сейчас.
– Согласен.
И мы погрузились в раздумья. То есть это я размышлял. Эйвинд изучал окрестности. И явно что-то углядел, потому что лицо его озарилось радостной улыбкой.
– Погляди на тот склон! – предложил сын конунга. – Нравится?
Я пожал плечами. Склон как склон.
– Не хочешь ли съехать по нему?
Я прикинул. Общая длина склона – метров четыреста. Местами – пологий, местами – крутой. Умеренно поросший растительностью. Хороший слаломист пройдет его запросто. Однако я – не слаломист. То есть опыт горнолыжный имеется, но не более. В финале заезда – небольшой «трамплинчик» высотой метра четыре. Внизу – озеро. Ровный лед, присыпанный неглубоким снежком. Приземлиться несложно. Если долетишь. Потому что между ровным льдом и кручей – берег, заваленный каменными валунами…
Эйвинд лучезарно улыбался. Он был норманом, северянином. Вдобавок из Норвегии, где детишки, считай, уже рождаются с лыжами. И горных склонов там больше, чем рыб в этом озере. А еще он видел, что я на лыжах – не очень. По здешним меркам, вообще неумеха. Так что он вполне мог рассчитывать, что я не долечу.
Я улыбнулся в ответ как можно более дружелюбно:
– Отлично! Поехали!
А что еще я мог сказать? Что он лучший лыжник, чем я? Так это не его проблемы. Без боя признать поражение? Хренушки!
Мы втроем поднялись наверх. Даже Гудрун обогнала меня на подъёме: по здешним меркам, я и впрямь был так себе лыжником.
Склон выглядел не радужно. В этом ракурсе количество деревьев казалось существенно большим. И следует помнить, что на мне были не оставшиеся в будущем фирменные карвинговые «фишера», на которых я когда-то покорял Северный Склон под Питером, а кустарные местные…
Эймунд проверил крепления, покачал копье, проверяя баланс. Лыжные палки в Роскилле использовал только я. Поиграв копьем, Эймунд глянул на меня. Не очень-то мне понравился этот взгляд.
«Ты – лузер», – читалось в нем.
Однако вслух сын конунга произнес другое:
– Ты – первый?
– Как скажешь.
Кому-то может показаться, что первому будет труднее, но я готов к трудностям естественного типа. «Опасайтесь подлянок!» – вот что я усвоил из опыта соревнований с братьями-викингами. Если я поеду первым, то Эйвинду, чтобы устроить мне какую-нибудь бяку, для начала потребуется меня догнать.
И я, больше не раздумывая, толкнулся палками и заскользил вниз.
Я очень старался сбросить скорость. Закладывал виражи, огибая любой бугорок, и думал только о том, чтобы выйти на относительно прямой участок, где можно достаточно разогнаться перед прыжком. Еще сверху я высмотрел место, с которого буду прыгать. Теперь главное – не промахнуться. И не врезаться в дерево…
Мне везло. В дерево я не врезался. И на разгонный участок вышел – тик-в-тик. Впереди меня ждал головоломный прыжок, но я, тем не менее, расслабился и задышал ровнее: Эйвинд и его копье остались позади…
Я ошибся. То есть Эйвинд действительно был позади, но намного ближе, чем я ожидал. За три секунды до прыжка я обернулся на звук и увидел, что меня догоняет живой снаряд. Догоняет, как стоячего, чтобы снести как раз на кромке обрыва. Дурак я! Это же соревнования по-нормански. Здесь нет побежденных и победителей. Только живые и мертвые.
Все, что я мог сделать, это попробовать уйти в поворот, но тогда я гарантированно приземлюсь на камни.
