– Ты был прав, – твердо сказал Рыжий Лис, глядя прямо в глаза.
Брайт уже было сжал кулак и в последний момент пресек порыв врезать по этому бледному лицу со впалыми щеками и пристальными глазами, которые сейчас сделались стеклянными. Но в последний миг тихий отголосок далеких островов Зеленого Мыса разразился как гром в сером небе.
– Доложи капитану, – просил Финтан. – Сейчас он жаждет истину, как никогда раньше. Какой бы она ни была.
– Если это подстава, ты выбрал неподходящее время, – сказал Эдвард, окидывая взглядом безлюдную бухту. – Бежать уже некуда.
Эти слова не испугали Рыжего Лиса, никак не расстроили его планов, ибо бежать он не собирался.
Как быстро спустился мрак на бухту! В холодном воздухе медленно расползалась весть – ближе к полуночи капитан собирает экипаж всех уцелевших кораблей, чтобы огласить нечто судьбоносно важное. На лицах офицеров проступало страшное знамение. Неуловимая тень крепла, как крепнет сорняк, пуская глубже и глубже щупальца своих корней. Нечто губительное, смердящее падалью, оно уже было подле экипажа, явилось к сбору раньше всех. Если все же отринуть слова, столь безликие и неопределенные, и если попытаться обличить этот незримый дух в зримую перемену, то первым и очевидным признаком стал безумный блеск в глазах. Голод. Именно он заставлял зорко зыркать из стороны в сторону, метаться голодным зверем по пустому побережью, выискивая гнездо с яйцами, выброшенную рыбешку. Гнусный голод труслив, чтобы ступать одному, и подле него всегда шагали злоба и страх. Вот кто был на общем сборе, когда капитан предстал перед своими людьми.
Единственным ориентиром на этой безлюдной пустоши была виселица, одинокая перекладина, возведенная еще Магелланом. Именно под этим мрачным знаменем и собирались люди, повторяя историю, что двигалась если не по кругу, то по спирали. Факелы дрожали под беспощадными порывами ветра.
Подле капитана стоял мастер Даунти, его друг и советник, на которого Дрейк не взглянул ни разу. Френсис загнал себя в тупик. Бежать уже было некуда.
– Мы пересекли чертов океан, – начал Дрейк, вглядываясь в лица.
Толпа обратилась единым многоглазым существом. Неровный свет факела бегал, дрожал, набирал силу и снова гас в этих черных глазах, влажных и жутких. Они слишком долго смотрели в лицо смерти, и осколок черного зеркала застыл в каждом взгляде.
– И стихия потребовала расплату, – продолжил капитан. – Океан всегда берет свое. Мы понесли потери. Море отняло у нас два фрегата. Никто не обещал милосердия: ни со стороны моря, ни со стороны врагов, ни со стороны…
Горло сжало, и речь оборвалась, но лишь на мгновение. Френсис вовремя совладал с собой.
– …Ни со стороны кого бы то ни было еще, – продолжил капитан. – Осмотреть уцелевшие корабли.
Капитан опустил голову и ушел прочь, заложив руки за спину и глядя себе под ноги. Офицеры переглядывались между собой, не находя ни смысла, ни толка в словах капитана. Людей буквально отвлекли от починки кораблей для того, чтобы повелеть им возвращаться к ремонту.
Но, как и полагается советнику, мастер Томас Даунти знал много больше рядовых офицеров, и он покорной тенью последовал за капитаном.
– Фанни, – окликнул его Томас.
Дрейк стиснул зубы и замер на полпути к «Пеликану». Сил обернуться к Томасу не было, Френсис лишь чуть повел головой в направлении голоса советника.
– Не тяни с этим, – попросил мастер Даунти.
Капитан не ответил ни слова.
* * *
Эдвард смолк. Как и ожидалось, Френсис не сразу заметил, что доклад прервался. Дрейк смотрел в одну точку на земле: круглый черный камень, покрытый зелеными водорослями. Эдвард скрестил руки на груди и молча ждал. Наконец капитан глубоко вздохнул и поднял взгляд сперва на «Мэриголд», затем на «Мэрри», и только после того – на главного плотника.
– Скверно спали? – спросил Эдвард.
– Я не спал вовсе, – ответил Френсис. – Сколько времени займет ремонт?
– Сложно сказать, – честно признался Эдвард, – «Мэрри» особенно плоха.
– Мы остаемся на зиму здесь, – сказал капитан. – Надеюсь, вы управитесь, мастер Брайт.
– Сделаю все, что в моих силах, – кивнул Эдвард.
– Если намерился покорить Мировой океан, придется быть больше самого себя, – вздохнул Френсис.
– Знай кто из наших заранее, куда их занесет… – задумчиво протянул Эдвард.
Капитан поднял тяжелый взгляд, озлобленный бессонной беспокойной ночью.
– Что ты там бормочешь, дружище? – спросил Френсис, расправив плечи.
– Я говорю прямо, мой капитан, – произнес Эдвард. – Притом что наша команда прозябала в неведении до самого Кабо-Верде, испанцы знали, что мы будем пересекать Атлантику.
– Принимайтесь за работу, мастер Брайт, – сухо отрезал Френсис.
– Кто знал о цели, кроме вас и мастера Даунти? – спросил Эдвард.
Капитан глубоко вздохнул, переводя дыхание. Он сделал несколько шагов по берегу и, кажется, не видел, где заканчивается галька и начинается море. Шаг, и еще. Вот вода уже по щиколотку, еще шаг – почти по колено. На третий шаг морская вода наполнила сапоги капитана. Взгляд был устремлен куда-то вдаль, на недостижимый горизонт, где сходилось небо и вода тяжелого железного цвета. Неизвестно, с кем держал совет Френсис, что он собирался услышать в завывании морских ветров, но он прислушивался, вдумчиво и серьезно внимая мудрому наставнику. Может, никаких слов и не пришло. Может, капитан попросту не хотел ничего услышать, хотел отдать свой разум шуму, чтобы заглушить все, что сгущалось в рассудке непроглядной глухой преградой.
– Жаждете суда – он будет, – ответил Френсис.
* * *
Искал ли мастер Даунти уединения, вернувшись в свою каюту на «Пеликане», чтобы собраться с мыслями, либо просто хотел взять что-то из своих вещей – неизвестно. Так или иначе, его одиночество было нарушено в тот миг, когда он столкнулся с Рыжим Лисом.
– Мастер Даунти, – учтиво поклонился Финтан, держа в руках какой-то длинный предмет, обернутый мешковиной.
Макдонелл, к своему большому неудовольствию и даже разочарованию, не увидел на лице Томаса ни тени удивления, хотя, безусловно, застал того врасплох.
– Что ты тут делаешь? – спросил Томас. – На берегу не помешает ваша помощь.
– Положа руку на сердце, – молвил Рыжий Лис, чуть прищурившись, – капитану нужна помощь иного толка.
– Переход через Атлантику дался тяжело всем нам, – ответил Томас. – Говорите прямо, мастер Уолш.
– Капитан не хочет верить в твою вину, – произнес Финтан.
– Вера ни при чем, если полагаться на справедливый суд и холодные доводы здорового рассудка, – ответил Томас.
– Так помогите мастеру Дрейку, – попросил Финтан. – Предоставьте ему эти доводы.
– Ваша озабоченность похвальна, мастер Уолш, – ответил Томас. – Но это не ваша забота. Лучше помогите в лагере. Наши дела с капитаном скоро разрешатся.
– Я уверен, вы поступите безукоризненно разумно, как и поступали доныне, – напоследок сказал Финтан. – И поможете капитану сделать правильный выбор. В конце концов, зачем тогда ему нужен советник?
Томас едва качнул головой. Это не было даже похоже на кивок, просто короткое шевеление.
Наступило второе июля 1578 года. Пройдет немало времени, прежде чем праведные уста назовут именно этот день переломным и судьбоносным и кара постигнет слугу Господа. А пока что вновь был объявлен сбор, и все под тем же грозным знамением смерти, под Магеллановой виселицей.
– Мастер Томас Даунти, – громко провозгласил капитан.
Он выкрикнул это имя в толпу, будто бы советник тайком укрылся где-то среди них. Но нет, мастер Даунти стоял по правую руку от капитана и бесстрашно шагнул вперед, с умиротворенным спокойствием глядя на Дрейка.
– Вы обвиняетесь в измене, – этими словами Френсис сжег за собой мосты.
Люди затаили дыхание. Не было удивленных возгласов, не было ни ликования, ни возражений. Души были пусты. Они слепо смотрели своими глазами, в которые уже въелись осколки черного стекла, и ждали чего-то великого и неминуемого. И Рыжий Лис тоже ждал, прижимая к сердцу что-то, обернутое старой тканью.
