– Ну, хорошо, одиннадцать тысяч вас устроит?
– Нам ближе к сердцу сумма в десять тысяч рублей.
– Но это грабеж среди бела дня, – оглянувшись на Даргана, возмущенно зафыркал губами хозяин особняка. – За две тысячи, которые вы хотите минусовать, можно приобрести еще один дом. Разница будет лишь в расстоянии от кремля и видах из окон.
– А разве мы платим за расстояния? И неужели вы думаете, что перед вашими апартаментами не возведут дворцов повыше и помассивнее? – Софи с недоумением уставилась на собеседника. – Главным на данный момент является возможность застолбить место. Согласитесь, к тому же, что ваш дом требует перестройки, он уже устарел.
– Десять тысяч пятьсот рублей, и ни копейкой меньше, – граф промокнул платком покрасневшую шею, он успел усвоить, с кем имеет дело, и решил поскорее закончить торг. Выпив шампанское до дна, он заявил: – Больше уступать я не собираюсь, несмотря ни на какие аргументы с вашей стороны.
– Еще бы!… Ведь русские всему миру показали свою настойчивость, – как бы с обидой в голосе проговорила его собеседница.
– Мадам, но кто же предполагал, что французы – рыцари лишь на словах, – не остался в долгу и хозяин. Он вдруг бросил платок на пол. – A-a, черт, согласен, десять тысяч рублей. Но только наличными, иначе заберу слово обратно.
Софи обернулась к лакею, стоявшему с подносом за ее спиной, поставила бокал и, посмотрев на Даргана, сложила руки на животе.
– Как будет угодно, месье, – она сразу превратилась в недоступную даму. – Кстати, у нас имеется возможность предложить оплату драгоценностями. Краем уха мы прослышали, что вы отбываете в Париж, а там золото и камешки всегда были в цене.
– Вот как! – граф в который раз с уважением воззрился на собеседницу. – Из вас вышел бы прекрасный дипломат.
– Я избрала свой путь, – поджала губы Софи.
– Не сомневаюсь. Я вижу, что вы из хорошей семьи и у вас прекрасное воспитание.
– Так что вы предпочтете, деньги или изделия из драгоценных металлов? – холодно осведомилась покупательница.
– Конечно, драгоценности, мадам, – с поспешным поклоном отозвался граф. – Да и оценщик находится совсем рядом, в ювелирном магазине через дорогу.
– Вот и отлично, мы приобрели особняк и, кажется, возвращаем на родину драгоценности, – как-то туманно высказалась новая хозяйка дома, заставив собеседника снова напрячься. Она потянулась за бокалом с шампанским, чокнувшись с графом и со своим спутником, добавила по-русски: – Теперь сделку стоит отметить. Месье д'Арган, я начинаю любить русских людей за их простоту, это приятный народ.
– Мадам, русские люди великодушны, – под хитроватую ухмылку казака уточнил граф, так и не осознавший, на что намекала его партнерша по торгу.
Путешественники вернулись на постоялый двор лишь под вечер, оценка драгоценностей и оформление бумаг заняли почти весь остаток дня. Зато теперь на руках у Софи были документы, оформленные по всем правилам. Она скатала их в трубочку и бережно уложила на дно небольшой сумочки.
– Ты доволен сделкой? – весело спросила она у Даргана, когда коляска покатилась по направлению к Китай-городу. – Он просил двенадцать тысяч, мы заплатили только десять. Рядом кремль, такой особня-ак.
– Да, дом красивый, – согласился он. – Но кто будет в нем жить?
– Наши дети.
– Детей еще надо заиметь и вырастить.
– Все будет, – уверенно махнула она рукой.
В комнате их ждал сюрприз – в вещах кто-то успел порыться. Дарган мысленно поблагодарил судьбу за то, что забрал с собой почти все деньги и драгоценности. С ними тяжело было таскаться, но сейчас сумка с сокровищами на руках показалась ему легче пушинки. Он сунулся ко второму мешку, где лежала часть оставленных богатств, высыпал его содержимое на пол. Небольшая сумма в ассигнациях и три мешочками золотых монет оказались на месте. Тогда он раскрыл переметную суму, в которую переложил пачку ассигнаций, рассчитывая по дороге расплачиваться ими за услуги. Купюры исчезли. Заметив его состояние, заволновалась и Софи, она перебрала приданое и с облегченным вздохом высвободила из тряпок два крупных прозрачных камня. Видимо, грабители не успели покопаться в вещах основательно, ограничившись поверхностным осмотром, скорее всего, их кто-то спугнул.
Уложив все как было, Дарган подошел к двери и выглянул в коридор. Он вдруг вспомнил, что во время разговора с женой петли двери часто поскрипывали, словно какой-то человек, стоявший с той стороны, все время пытался приоткрыть ее. Мимо протащился пожилой татарин из прислуг, бормотавший что-то под нос. Подождав, пока он скроется в одной из комнат, казак направился к выходу из гостиницы. Молодой соплеменник этого человека должен был ухаживать за лошадьми на конюшне.
Тот и правда занимался уборкой навоза из стойл, ему помогал еще один мусульманин с серьгой в ухе и с проваленным носом. Заметив Даргана, оба коротко переглянулись, но работу не оставили. Казак проверил лошадей, неторопливо перетрусил упряжь, он искал любой штришок, который мог бы подсказать, кто же их этих двоих заинтересовался путниками. Казак отметил, что седла и уздечки в углу разложены не так, как он их оставил, их словно приготовили для того, чтобы побыстрее вынести. Дарган еще раз осмотрелся, затем подошел к уборщикам.
– Салам алейкум, – поздоровался он.
– Ва алейкум салам, – отозвался молодой татарин и вильнул раскосыми глазами на казака. – Я коней почистил, напоил, овса задал. Что прикажешь еще, господин солдат?
– Посторонних возле моих лошадей не видел? – напрямую спросил Дарган.
– Какой посторонний, когда все свои, – заулыбался конюх. – К нам после вас прибыли только два постояльца, один тучный такой, второй как селедка, но с жидкой бородкой. Нет посторонних.
– Если кто станет интересоваться моим табуном, дай знать, – приказал казак, он привык держаться с татарами как господин.
– Якши, господин солдат.
Конюх вдруг раскосо посмотрел на товарища с серьгой, а тот надул щеки и сердито сплюнул себе под ноги. Дарган поморщился, затем вытащил из-за голенища нагайку и с силой щелкнул ею в воздухе. Последив за произведенным эффектом, он направился к дому. Казак понял, что где-то допустил промах. Чем быстрее они покинут постоялый двор, тем спокойнее будет.
Они снова неслись по полям и равнинам, меняя лошадей на ходу, и вновь Дарган ощущал дыхание гнавшихся за ними разбойников. Один раз бандиты приблизились настолько, что пришлось залечь за придорожный камень на окраине леса и отстреливаться, а потом отрываться, петляя зайцами по рощицам и дубравам. Путникам повезло, они унесли ноги, но лошади уже не выдерживали бешеных скачек, за долгий путь от Парижа они выдохлись.
