Сорекс надулся, не снизойдя до какого-либо ответа, когда команда аккуратно погрузила весла и позволила судну мягко причалить под умелым контролем рулевого. Полностью вырисовываясь из мглы тумана, корабль предстал как стремительная и смертоносная машина разрушения на море, с установленными на носу и корме болтометами и командой из тридцати морских пехотинцев, стоящих по стойке смирно на главной палубе. Мужчины ловко спрыгнули на деревянные доски причала и быстро пришвартовали свое судно прежде чем потянуться, чтобы ухватиться за трап, выставленный с борта корабля. Капитан был первым человеком, спустившимся по узкому мостику, бородатый мужчина с суровым лицом, который небрежно отдал честь Сорексу и кивнул Касту, затем махнул рукой в сторону пришвартованного военного корабля.
- Да, трибун Сорекс, ваш груз в безопасности. С нами прибыл имперский чиновник, который не сводил глаз с сундуков всю дорогу из Германии, прокуратор Авус, самый сухой и лишенный чувства юмора чиновник, какого я когда-либо имел несчастье приветствовать на борту "Меркурия". Проклятый придурок даже настоял на том, чтобы спать на палубе рядом с ними, несмотря на то, что у меня все время стояло на страже полдюжины моих морских пехотинцев. - Он повернулся к кораблю и рявкнул приказ своему заместителю по команде. - Пусть эти сундуки вынесут на палубу и подготовят к выгрузке, и проследите, чтобы морские пехотинцы оставались с ними, чтобы держать солдат на расстоянии вытянутой руки, пока те не сойдут с корабля и должным образом не будут переданы армии! Эти вороватые ублюдки способны трахнуть одну из девственниц Весты, и сучка не узнала бы, что у нее больше нет своей вишенки, пока не начала бы проявляться выпуклость на животе.
Позади него по трапу спускалась группа людей во главе с высоким, угловатым мужчиной, одетым в бронзовые доспехи старшего офицера, и префект Каст шагнул ему навстречу, как только его ноги коснулись причала, и протянул руку в знак приветствия.
- Рутилий Скавр! Мало что могло бы доставить мне большее удовольствие, чем видеть, как ты возвращаешься в это отвратительное подобие провинции!
Вновь прибывший мгновение смотрел на него сверху вниз, прежде чем улыбка не озарила его лицо, узнав встречавшего. Взяв пожилого мужчину за руку, он медленно кивнул.
- Арторий Каст! Я не видел тебя больше десяти лет, когда ты был примипилом Двенадцатого Молниеносного, а я был молодым трибуном со свежим лицом, годным только на то, чтобы передавать сообщения и раздражать старших центурионов своим энтузиазмом и невежеством. Я думал, ты уже давно ушел на покой, чтобы наслаждаться плодами своей службы.
Каст мягко улыбнулся ему в ответ.
- Отставка не для меня, молодой человек. Они назначили меня начальником флота в Мизенуме в награду за долгую службу, но ты не хуже меня знаешь, что все, что моряки римского флота на самом деле делают, - это устраивают инсценированные морские сражения на арене Флавиев и поднимают тенты над зрителями, когда солнце становится невыносимо жарким. Такая жизнь не для солдата, не так ли? - Скавр бросил на него понимающий взгляд. - Итак, я использовал то небольшое влияние, которое у меня было, чтобы получить назначение префекта лагеря Шестого Легиона Виктории, и вот я снова по уши в недружелюбных туземцах. Но я забываю о хороших манерах....
Он махнул рукой своему товарищу, который ждал, с выражением едва сдерживаемого нетерпения.
- Это мой нынешний командующий, трибун Гней Фульвий Сорекс. Фульвий Сорекс, позвольте мне представить трибуна Гая Рутилия Скавра, командующего Первой и Второй тунгрийскими когортами.
Скавр повернулся к трибуну легиона и формально поклонился, хотя выражение его лица было настороженным, когда он осматривал этого человека с ног до головы.
- Трибун Сорекс, я должен признаться, слегка сбит с толку. Когда мы покидали провинцию, Шестой легион находился под командованием легата Эквиция, и восстание племен было уже почти подавлено. Возможно, вы могли бы...
Каст поднял руку, чтобы предотвратить дальнейшее обсуждение.
- Действительно, мы могли бы обсудить то, что произошло с тех пор, но не здесь. Возможно, мы могли бы отправиться в транзитные казармы для более приватной беседы?
Он посмотрел на пятерых мужчин позади Скавра, и трибун повернулся и поднял руку, приглашая их пройти вперед.
- Приношу свои извинения, я был отвлечен тем, что меня приветствовал с корабля столь выдающийся коллега. Позвольте мне представить примипила Первой Тунгрийской когорты Юлия и моего помощника центуриона Корва. Юлий - моя предполагаемая временная замена на случай какой-либо неприятности а Корв, в свою очередь, займет его место старшего центуриона, если возникнет необходимость, вот почему я обычно беру их с собой повсюду и слежу за тем, чтобы они были в курсе всего, что известно мне. Что касается остальных, то это центурион Дубн, длинноволосый солдат - мой слуга и телохранитель Арминий, а центурион, сгибающий трап под своим весом, - Тит, командир моей центурии разведчиков. Он снова повернулся к покрытым туманом водам. - И поскольку я предполагаю, что моей команде потребуется несколько часов, чтобы добраться до порта, я оставлю здесь последних троих, чтобы убедиться, что с нашими людьми будут обращаться надлежащим образом, когда они, пошатываясь, сойдут с транспортов. Как вы и предлагаете, давайте переберемся в какое-нибудь уединенное и более теплое место?
Отвернувшись от пристани, он бросил суровый взгляд на германца, приподнял бровь и многозначительно посмотрел на тяжелые сундуки, которые экипаж с показной осторожностью выдвигал над бортом корабля. Когда каждый из них оказывался на причале, группа из шести мужчин крепкого телосложения прикрепляла толстые веревки к кольцам для переноски и подтаскивала их туда, где еще полдюжины морских пехотинцев охраняли эти сундуки, с видом людей, которые знали, какой мучительной может стать жизнь, если они не выполнят свой долг, и все это происходило под бдительным присмотром молчаливого чиновника, который сопровождал их через океан. Каст провел их через причал в крепость, возвышавшуюся над ним, и быстро направился к транзитному бараку, из труб которого поднимались струйки серого дыма.
Как только они сняли плащи и совершили обычный ритуал согревания рук у раскаленной печки, в то время как префект лагеря засунул еще одно полено в ее вишнево-красное чрево и предложил им занять свои места, Скавр обратился к теме, которая была поднята на причале, с той же ноткой беспокойства в голосе.
