Из всех людей, о которых можно было бы позаботиться прямо сейчас, не откладывая дела в долгий ящик, поблизости оказалась только Аньес.
Впервые после возвращения домой Жанна пригляделась к своей камеристке и заметила:
— Странно, не могу понять, в чем дело, но мне кажется, ты изменилась.
Аньес посмотрела на госпожу с легким недоумением.
— Ты какая-то другая стала, — продолжала гнуть свою линию Жанна. — Раньше была совсем девочкой, а теперь, даже не знаю, остепенилась, что ли…
— Через девять месяцев после вашего отъезда я родила Ришару сыночка, — просто объяснила Аньес.
— Да ты что? — искренне удивилась Жанна. — Правда?
— Да, госпожа. Вы же сами разрешили нам пожениться…
— У тебя ребенок? — не могла поверить Жанна. — Настоящий?
Аньес кивнула.
— Мы теперь живем в каморке близ конюшни, он сейчас там.
— Ой, покажи!
Аньес привела госпожу в свою каморку. Там, в плетеной корзинке, посапывал упитанный малыш.
Жанна смотрела на него опасливо и недоверчиво. С маленькими детьми она почти не сталкивалась, они были где-то там, на окраине ее жизни. Сначала, в своих пеленках, они похожи на поленья, а потом начинают ползать на четвереньках, тащат все в рот и орут по всякому поводу. А теперь тут, поблизости, живет младенец. Сын конюха. Как в таких условиях заботиться о людях, непонятно. Странно все это.
— Хорошенький, — осторожно сказала она. — Сразу видно, что мальчик. Повезло Ришару. Мои поздравления. Пойдем, мне нельзя опаздывать к герцогине Анне.
* * *
Чтобы двор будущей королевы Франции привыкал к своему новому положению, французская делегация появлялась в городе каждый день. И сегодня ничего не изменилось.
Виконт де Шатолу был самым обворожительным гостем двора герцогини Анны. Локоны его в этот раз поражали тщательностью завивки, роскошному наряду мог бы позавидовать король.
— Вы что-то печальны, прелестная донна, — заметил он сочувственно Жанне. — Неужели плохо спалось?
— Отнюдь, — возразила надменно Жанна, решившая обороняться. — Я видела замечательный сон.
— А я, я был в вашем сне? — обрадовался виконт. — Ваш верный рыцарь и паладин?
— Увы, — вздохнула Жанна. — Мне снился мой прадед Гюго, славный крестоносец.
— Я знаком с вашим благородным семейством, — подтвердил виконт. — И наслышан об этом буйном воине.
Похоже, владелец замка Шатолу был наслышан даже о прозвище Буйного Гюго.
Отчаявшаяся Жанна решила от обороны перейти к нападению.
— А почему вы, дорогой мой рыцарь, носите столь малый титул при такой славной фамилии?
— Ах, графиня, — вздохнул куртуазно виконт. — Наша семья проклята, это ужасная история.
Успешная карьера придворного предполагает, помимо прочего, наличие чутких ушей. Вокруг Жанны и виконта тут же образовался небольшой кружок.
— Мой отец путался с колдуньями, — начал виконт, пристально глядя на Жанну. — Испытывал к ним непреодолимый интерес. Что, конечно же, не могло довести до добра христианина. Увы, он настолько запутался, привороженный тайными зельями, что только хороший костер смог освободить его от наведенных чар. Но из пылающего костра ведьма в последние минуты жизни прокляла его и его потомство. Сначала, конечно, над этим все посмеялись. Но проклятье начало сбываться. Великий казначей Франции, каким был мой отец, был неграмотной ведьме, конечно же, не по зубам, но зато уж на нас, детях, она отыгралась. Лишь по воле моей драгоценной матушки я не получил при рождении титул графа Клермон — иначе я бы сейчас с вами не разговаривал. А вот оба моих сводных брата, положенные в колыбельки под графской короной, умерли во младенчестве. Да и мое здоровье в детстве было постоянно под угрозой. И это при том, что многочисленные бастарды моего батюшки отличались редкостной живучестью в отличие от нас, законных отпрысков. Как тут не увериться, что проклятье довлеет над нашим родом? Вот почему мне так дорог скромный плащ виконта де Шатолу, суровый, нравственный образ жизни, лишенный всяких искушений и подчиненный лишь долгу, отечеству и королю.
Виконт расчувствовался от собственного рассказа и, похоже, сам поверил в то, что наплел.
— Да, господа, — подчеркнул он. — Проклятье — бремя королевское. А вы, прекрасная Жанна, сталкивались когда-нибудь с колдуньями?
— Упаси боже, — отмахнулась Жанна.
— А говорят, в Ренне их предостаточно… — невинно заметил виконт. — Говорили, что совсем недавно нашли и сожгли еще одну…
— Не знаю, — отрезала Жанна в отчаянии.
Ее спасла герцогиня Анна, как и обещала, вызвав к себе по важному делу.
У Жанны тряслись руки, когда она самым быстрым (подобающим придворной даме) шагом удалялась от мило улыбающегося виконта.
* * *
Вернувшись в Аквитанский отель, Жанна села за письмо Жаккетте. (А через нее — и рыжему пирату.)
«Без твоей помощи мы пропадем. Мне без тебя очень плохо», — написала Жанна без всяких прикрас.
Впрочем, самое главное должен был сказать на словах Жерар.
Жанна попросила выехать его в дорогу, не теряя ни мгновения, покинуть город как можно раньше.
Жанна рассудила так: надо вывести Жерара из-под удара, а там будет видно, хуже, чем сейчас, все равно не станет. История с раскрашенным черепом — явно дело рук виконта. Филиппа так и не нашлась, а ведь это именно она указала путь к колдунье Мефрэ. Кому еще, кроме безумного Бурбона, потребовалась бретонская кухарка Аквитанского отеля?
Жерар не хотел ехать, не хотел оставлять Жанну, предлагал отправить Большого Пьера, Ришара, кого угодно. Говорил, что подробно расскажет, как искать рыжего пирата в Нанте. Жанне с трудом удалось его убедить в том, что чем меньше людей будет знать о происках Волчьего Солнышка, тем лучше.
Жерар уехал, и Жанна долго молилась Пресвятой Деве.
Зима стояла на пороге, и в Нантский порт прорывались последние в эту навигацию корабли.
Дела требовали присутствия рыжего и в городе, и в порту, везде, где только можно.
Жаккетте было скучно сидеть дома, поэтому она увязалась с рыжим пиратом в порт.
— Жан, а зачем мы туда? — спросила она.
— За испанским серебром.
— Почему за испанским?
— Потому что в обмен на зерно сюда идет поток серебра. Через Лиссабон, через Севилью. А мы отведем маленький ручеек в свою пользу.
— А-а-а… — глубокомысленно сказала Жаккетта.
Ну что же, испанское серебро — это хорошо.
— А корабль твой?
— Похоже, мы его еще долго не увидим. Ничего, скоро построят новые, будем, маленькая, понемногу расширять наш флот. Зиму эту проведем как добропорядочные горожане, тихо и скучно, а там, глядишь, снова увидим африканские берега, — пообещал рыжий пират. — Доберемся и до нашей плавучей крепости.
