— Тем более, что скоро взойдет луна, — прибавил Сеттер, — и если краснокожие хватятся Натана, то они скоро нас выследят.
— Верно, — сказал Натан, — отправимся в путь.
— Отправимся в путь, — повторили остальные.
Красный Кедр возглавил маленький отряд, начавший отступление. Движение было крайне затруднительным из-за кромешной темноты, так как, прежде чем поставить ногу, надо было каждый раз сперва убедиться в достаточной прочности ветви, чтобы ненароком не упасть вниз с высоты семидесяти или даже восьмидесяти футов.
Не успели они удалиться и на сотню шагов, как позади них раздались громкие крики. Столб света озарил лес, и они увидели сквозь листву темные силуэты индейцев, метавшихся в поисках беглеца.
— Гм! — пробормотал Красный Кедр. — Команчи, должно быть, заметили, что ты их покинул.
— Конечно, — отвечал Натан, — им крайне тяжело будет примириться с такой потерей. Тем более, что я прихватил у них кое-что.
С этими словами Натан приподнял подол своей блузы и показал два окровавленных скальпа, висевших у него на поясе.
Негодяй, прежде чем подняться на дерево, имел хладнокровие снять с убитых им воинов скальпы.
— В таком случае, они должны быть взбешены, — заметил брат Амбросио. — Этого команчи никогда не простят вам. Как вы могли поступить так отвратительно?
— Не вмешивайтесь не в свои дела, senor padre, — резко перебил его Натан, — и предоставьте мне действовать по своему усмотрению, если не желаете, чтобы я прикладом отправил вас на свое место.
Монах прикусил язык.
— Животное! — пробормотал он.
— Помиритесь, черт вас возьми! — крикнул Красный Кедр. — Лучше подумаем, как нам отсюда убраться.
— Да, — заметил Сеттер, — когда мы будем в безопасности, тогда у вас будет более чем достаточно времени для объяснений. Теперь же у нас есть дела поважнее ваших личных ссор.
Противники обменялись полными ненависти взглядами, но замолчали.
Отряд, возглавляемый Красным Кедром, продолжал удаляться, преследуемый, тем не менее, приближавшимися криками команчей.
— Неужели они напали на наш след? — пробормотал Красный Кедр, печально покачивая головой.
ГЛАВА XXXIII. Состязание в хитрости
Теперь мы возвратимся к Валентину и его друзьям, которых мы оставили за приготовлениями к погоне за Красным Кедром.
Продолжительное преследование задело наконец самолюбие француза. Впервые за всю свою долгую жизнь в прерии он встретил такого сильного противника, как Красный Кедр.
Подобно ему, скваттер обладал глубоким знанием нравов Дикого Запада, все звуки прерии были ему знакомы, так же, как и все тропинки. Подобно ему, он изучил все приемы и уловки индейцев. Наконец Валентин нашел если не более опытного, то, во всяким случае, равного себе противника. Его возбужденное самолюбие подстегивало его ускорить развязку, и он решил употребить все усилия для того, чтобы Красный Кедр, при всей своей хитрости, не миновал его рук.
Спустившись, как мы уже видели, с гор, он всеми силами старался найти хоть какое-нибудь указание, которое помогло бы им напасть на потерянный след, потому что, по мнению охотника, человек, держащий в руках один конец следа, непременно должен найти и другой.
К несчастью, не попадалось вовсе никаких признаков следов — Красный Кедр исчез бесследно.
Но Валентин не унывал. Он неутомимо и терпеливо исследовал каждый дюйм почвы, каждый кустик. Его друзья, менее привыкшие к неудачам, столь обычным в жизни охотника, напрасно старались удержать его — он шел вперед, опустив голову, не видя и не слыша их.
Наконец, около полудня, пройдя таким образом не менее четырех миль, охотники очутились на совершенно голой скале. Тут было бы безумием искать следы, гранит не может хранить их. Дон Мигель и его сын опустились на землю унылые и усталые.
Курумилла принялся собирать листья, чтобы развести костер и приготовить завтрак.
Валентин, опершись на ружье и нахмурив брови, внимательно осматривал окрестности.
Место, на котором расположились путники, представляло из себя скалу, совершенно лишенную всякой растительности, но окружавшие его лиственницы своими огромными ветвями защищали его от солнца.
Валентин не переставая переводил свой внимательный взор с неба на землю, как будто чувствуя, что именно здесь он найдет искомый след.
Вдруг он громко произнес: «У-у-м!» При этом звуке, служившем сигналом для индейца, Курумилла бросил собирать листья и, подняв голову, посмотрел на охотника.
Валентин поспешно подошел к нему. Оба мексиканца тоже поднялись и поспешили узнать, в чем дело.
— Вы нашли что-нибудь? — с любопытством спросил дон Мигель.
— Нет еще, — отвечал Валентин, — но, вероятно, скоро найду.
— Здесь?
— Да, именно здесь. Вы скоро сами увидите, — произнес Валентин, улыбаясь.
С этими словами охотник наклонился, поднял с земли горсть листьев и начал их внимательно разглядывать.
— Что могут сказать вам эти листья? — произнес дон Мигель, пожимая плечами.
— Все, — твердо ответил Валентин, продолжая рассматривать листья.
Курумилла, нагнувшись, разглядывал поверхность скалы.
— О-о-а! — воскликнул он вдруг.
Все наклонились.
Вождь указал на царапину длиной не более десяти сантиметров и шириною с миллиметр, которая виднелась на камне.
— Они прошли здесь, — сказал Валентин, — и это для меня так же ясно, как дважды два. Все мне подтверждает это, и следы, виденные нами и ведущие в противоположную отсюда сторону, в особенности служат неопровержимым доказательством этого.
— Как это? — с удивлением спросил дон Мигель.
— Нет ничего проще. Эти следы, обманувшие вас, не могут ввести в заблуждение опытного охотника. Пятка в этих следах слишком вдавлена, шаги неправильны и отклоняются то вправо, то влево, а это доказывает, что следы ложные.
— Как, ложные?
— Очень просто. Вот к чему прибег Красный Кедр, чтобы скрыть свои настоящие следы: он шел две мили, пятясь задом.
— Вы думаете?
— Я уверен в этом. Красный Кедр, несмотря на свои лета, обладает юношеской крепостью, его шаг уверен и правилен. Подобно всем обитателям леса, он ходит осторожно, то есть ступает на носок, как вообще все, кто опасается, как бы его не заставили отступить назад. Следы, найденные нами, неправильны — видно, что раньше ставили пятку, напирая на нее сильнее, чем на остальную часть ступни — иначе и быть не может, если идешь задом, и притом долгое время.
— Правда, — согласился дон Мигель, — вы рассуждаете вполне логично.
Валентин усмехнулся.
— Но мы еще не у цели, — сказал он, — позвольте мне действовать.
