Чезаре принял епископа с отменной вежливостью, но тон, взятый им с самого начала, был достаточно жестким. Герцог обвинил Республику в нарушении договора, заключенного в Форно-дель-Кампи, и заявил, что не может доверять нынешнему составу Синьории. Отвергнув подозрения в прямой причастности к действиям Вителли, Чезаре не счел нужным скрывать свою радость при виде затруднений, испытываемых Республикой; по словам герцога, беды Флоренции явились результатом ее собственного двуличия и обмана. Герцог подчеркнул те выгоды, которые получили бы обе стороны при заключении нового союзного договора, но дал понять, что подпишет его лишь при наличии надежных гарантий. Он не желает быть игрушкой в руках Синьории, и если флорентийцы склонны пренебречь дружбой герцога Романьи и Валентино, то пусть приготовятся к неприятностям, которые сулит вражда с ним.
В донесении флорентийскому Совету, излагая события первого дня переговоров, епископ Вольтеррский отозвался о герцоге следующим образом: «…Это истинный властитель по духу, а его искусство и изощренность в военном деле достойны изучения. Нет такой мелочи, которую он не учел бы и не предусмотрел. Он жаждет все большего могущества и славы и в погоне за ними не ведает усталости и не страшится ничьих угроз. Подвижность герцога поразительна — нередко кажется, будто он способен находиться в нескольких местах одновременно… Он понимает, сколь важна для полководца преданность солдат, и добивается ее с несравненной ловкостью, так что сегодня ему служат самые умелые и храбрые люди Италии. В бою ему всегда сопутствует счастье. Герцог — страшный противник, и справиться с ним нелегко, ибо он наделен ясным разумом и находчивостью, не покидающими его даже в самые трудные минуты».
Этот панегирик написан человеком, отнюдь не расположенным к безудержному восхвалению герцога. По сути дела, и Синьория, и ее посол-епископ видели в Чезаре врага — и были не так уж далеки от истины. А показания очевидца, неглупого, наблюдательного и критически настроенного, имеют для историка куда большую ценность, чем объемистые трактаты людей, отделенных от Чезаре Борджа многими десятилетиями, а то и веками.
В конце письма епископ привел слова герцога о том, что война с Флоренцией не входит в его намерения: «Целью похода является не распространение тирании, а изгнание тиранов».
В ожидании, пока Синьория обдумает свой ответ, Чезаре покинул урбинский дворец Монтефельтро и присоединился к войскам, стоявшим лагерем близ Ферминьяно. Здесь шестого июля с ним встретился герольд французского короля. Он привез письмо, в котором Людовик XII настоятельно рекомендовал герцогу Валентино воздержаться от любых враждебных действий в отношении Флоренции. В тот же день Синьория получила послание от королевского министра, кардинала д'Амбуаза, советовавшего Республике поскорее установить доброе согласие с герцогом, ибо ничто так не огорчает христианнейшего короля, как раздоры меж его друзьями и союзниками.
После этого епископ сообщил Чезаре, что правительство Флоренции готово приступить к выработке нового договора, но ставит одно предварительное условие: отвод войск Вителли из тосканских пределов и возвращение всех захваченных крепостей. Законность такого требования была очевидна, но герцог не торопился выпускать из рук свой главный козырь. Вителли по-прежнему удерживал власть над Ареццо, громил флорентийские гарнизоны и в любой момент мог двинуться на Флоренцию. Только страх заставлял членов Синьории искать союза с Борджа, и никто не понимал этого ясней, чем сам Валентино. Предложенный им вариант предусматривал перемирие в Тоскане на все время переговоров и уход Вителлоццо после их успешного завершения.
Но Республику спасла очередная вспышка вражды между двумя королями. Во Флоренции стало известно, что Людовик во главе двадцатитысячной армии вновь выступил к итальянским границам, собираясь дойти до Неаполя и вытеснить испанцев с Апеннинского полуострова. Синьория разом потеряла всякий интерес к переговорам с герцогом, ибо французы должны были изгнать Вителлоццо одним своим приближением. В соответствии с изменившейся обстановкой епископ Содерини получил новые инструкции — ему предписывалось, начав формальное обсуждение требований Валентино, тянуть время и отделываться неопределенными обещаниями.
У герцога имелись свои осведомители во Флоренции, и он нисколько не удивился, когда Синьория приняла решение отозвать посла. Девятнадцатого июля 1502 года епископ Вольтеррский нанес ему прощальный визит и отбыл во Флоренцию. Приближение французов ожидалось со дня на день.
Как ни обидно было получить щелчок по самолюбию, Чезаре приходилось смириться с неизбежностью и признать, что Синьория опять выскользнула из сетей Борджа, сохранив в неприкосновенности свою святая святых — государственную казну. Впрочем, уже на следующее утро после отъезда епископа герцога утешила радостная весть о взятии Камерино.
Задолго до открытия военных действий Джулио Варано отправил в Венецию двух своих сыновей, Пьетро и Джанмарию, поручив им договориться с дожем и набрать дополнительное войско. Он не терял надежды отразить нападение и даже атаковал захватчиков, причем поначалу небезуспешно: камеринская кавалерия, которой командовал Венанцио Варано, разбила и обратила в бегство рейтар капитана Орсини. Но вступление в бой отрядов Оливеротто да Фермо склонило чашу весов на другую сторону. Камеринцы были вынуждены отступить под защиту городских стен, и осада оказалась недолгой.
Многолетнее тираническое правление семейства Варано принесло естественные плоды — подданные желали успеха врагам, а не собственному государю. В Камерино быстро сложилась влиятельная группировка, объединившая молодых людей из патрицианских родов. Они открыто потребовали у старого правителя сдачи города, а когда Джулио прогнал их представителей, пригрозив изменникам казнью, перешли от слов к делу. Вспыхнул бунт, восставшие открыли ворота и впустили в Камерино отряды герцогских войск.
Правитель и его сыновья были арестованы. Старого Варано бросили в тюрьму в Перголе, где он вскоре и умер (по утверждению Гвиччардини, насильственной смертью). Венанцио и Аннибале ждало заточение в замке Каттолика на берегу Адриатического моря.
О победе над Камерино Чезаре Борджа сообщил в Феррару своей любимой сестре, тяжело болевшей после неудачных родов. Это письмо сохранилось, и мы приводим его полностью.
«Сиятельная госпожа и возлюбленная сестра, мы пишем Вам в твердой уверенности, что для Вашего нынешнего недуга нет лекарства более действенного, чем счастливая весть. Поэтому извещаем Вашу Светлость о взятии города Камерино, над коим в настоящий момент уже развевается наше знамя. Мы просим Вас ценить означенную новость лишь постольку, поскольку она улучшит Ваше здоровье, и известить нас об этом, ибо мысль о Вашем недомогании безмерно огорчает нас, не позволяя радоваться никаким победам, сколь бы славными они ни были. Мы просим Вас также поведать о положении наших дел Его Светлости, высокочтимому дону Альфонсо, Вашему супругу и нашему дорогому брату, и передать, что только крайний недостаток времени помешал нам в этот раз написать ему лично.
