— Еще чего!
Отнекивающаяся Жаккетта мягко, но настойчиво выдернула его рубашку из штанов, скользнула под нее ладошками.
И словно выпустила джинна из бутылки…
Мгновение спустя она уже лежала, опрокинутая на спину, и видела, как падает на нее, заслоняя звездное небо, горячий, нетерпеливый рыжий.
И счастливо закрыла глаза.
* * *
Утром Жанна не обнаружила в домике Жерара.
Три араба спали на сене у очага, один караулил у окна, рыжий возился в конюшне, Жаккетта варила какую-то похлебку, а оруженосца не было…
— А где Жерар? — спросила Жанна рыжего.
Она очень не хотела спрашивать, надеясь, что Жерар просто отлучился, но не выдержала.
— Жерар теперь далеко, во всяком случае в городе его нет, — спокойно сказал рыжий.
— Но почему? — жалобно воскликнула Жанна. — А я?
— Да не волнуйтесь вы так… — слегка поморщился рыжий. — Это я его услал. Госпожа Жанна, я же не первый раз говорю, что Жерар подвергается самой большой опасности среди нас. Если откинуть то, что знаем мы, дело представляется следующим образом: оруженосец предал своего господина. Уясните наконец, что чем дальше от Шатолу будет Жерар, тем больше шансов у него остаться живым и здоровым! Поэтому никакого оруженосца здесь не было и вы даже не подозреваете о его существовании. Мы еще далеко не выбрались. Боюсь, неприятности у нас только начинаются.
— Я думала, вы храбрый пират! — воскликнула расстроенная Жанна. — Не боящийся ни бога, ни черта! А вы ноете, как старая дева! То не хорошо, это не в порядке!
— Поскольку вы, графиня, с ходу простых вещей уяснить не можете, приходится разжевывать их вам раз за разом! — резко ответил рыжий пират. — Увы, вы непростительно ошиблись во мне. Я боюсь и бога, и черта, и вашего драгоценного виконта. А если вы умеете устраивать побеги лучше, чем я, то вас никто здесь не держит!
— Настоящий рыцарь даме так грубить не станет! — торжествующе заявила обозлившаяся Жанна. — И нечего нам в глаза свои заслуги тыкать. Вы прекрасно знаете, что сейчас мы зависим от вас.
— Я-то знаю… — заметил рыжий. — А вот вы, похоже, не догадываетесь. Или догадываетесь, но вместо благодарности испытываете чувство раздражения, что вас спасли, но платье вам попортили.
— Как у вас язык поворачивается так хамить! — топнула ногой Жанна. — Платье тут ни при чем! Вас только за вопрос, был ли Волчье Солнышко в моей постели или не был, убить мало! Приличные люди даже подумать об этом постыдились бы! Я вам, слава богу, не публичная девка из пеналов с улицы Темных Лавок!
— Госпожа Жанна, — спокойно и чуть устало сказал рыжий. — Может, вы и не жрица любви с улицы Темных Лавок, но поведением вы похожи сейчас на торговку яблоками с рынка. Я понимаю, что вас беспокоит отсутствие молодого человека и вы пытаетесь выплеснуть свое беспокойство и раздражение. Но я не тот ушат, куда сливают помои, поэтому вспомните, что вы девица благородных кровей, дочь графа, вдова герцога, наложница виконта и любимая женщина простого оруженосца, и поднимитесь наверх. Пора кормить людей.
Страшно недовольные рыжий и Жанна, взаимно презирая друг друга, разошлись.
А дела, как и напророчил рыжий, складывались плохо.
Волчье Солнышко прочесал окрестности и вычислил, что беглецы все-таки в городе.
Этревиль стоял не на его земле и был самоуправляемым, но малые размеры городка и родственные связи виконта с влиятельнейшими людьми королевства заставляли городской совет поддерживать с хозяином Шатолу хрупкое равновесие соседских отношений.
Попытки слуг найти беглецов в самом городе потерпели неудачу, поэтому Волчье Солнышко поступил просто и мудро: он перекрыл выходы из Этревиля.
Его посты парализовали движение, долго и тщательно проверяя всех и вся на дорогах. Это было чистейшей воды самодурство, но препятствовать виконту желающих не нашлось. На его стороне была организованная сила, воля и безумный нрав.
Жители городка и окрестных местечек решили просто переждать опасное время, как пережидают эпидемию чумы или нашествие вражеских войск.
Жерар успел покинуть городок ранним утром, подкупив деньгами пирата один из караулов, где стояли его знакомые. Про то, что побег дороже выкупа, рыжий не шутил.
Жизнь замерла.
Волчье Солнышко залег в засаде у стен городка, словно его любимый зверь, матерый волк, — у овчарни.
Но долго так продолжаться не могло. Постепенно гнев городского совета обратился на неведомых беглецов. Все чаще стали звучать вопросы, почему из-за четырех чужих человек должен страдать весь город?
Городская стража начала поиски людей, так нужных Волчьему Солнышку, на что он и рассчитывал.
* * *
Когда на улочке показался большой отряд стражников, рыжий, предупрежденный стоящим в карауле Саидом, просто сказал:
— Вот этого я и опасался.
Стражники задолбили в дверь.
— Именем магистрата откройте!
Рыжий распахнул решетчатые створки окна и крикнул:
— Я вас слушаю.
В руках он держал арбалет в полной боевой готовности. Движение пальца — и молниеносно освобожденная тугая пружина вытолкнула бы со страшной силой стрелу, посылая ее в цель.
Стражники заметили демонстративно выставленный арбалет и стучать на всякий случай перестали.
— Открывай! — крикнул начальник отряда, пытаясь вложить в свои слова максимум уверенности. — А не то хуже будет!
— Говорите, я вас слушаю! — резко повторил рыжий. — Мои люди держат вас под прицелом, а стрелы у нас отравлены. Говорите!
Рыжий не врал.
Жаккетта наконец-то довела морозник до ума, сделала из него яд и смазала все оружие.
Рисковать ради интересов виконта начальник стражи, как и любой его подчиненный, не имел ни малейшего желания. Он был сейчас в чужой игре и прекрасно это понимал. Поэтому миролюбиво сказал:
— Вас желают видеть члены магистрата.
— По какому делу? — строго спросил рыжий.
— Не могу знать! — оробело ответил растерявшийся начальник.
«Вот влип!» — пронеслось у него в голове.
— Передайте членам вашего магистрата, — сказал рыжий, — мои заверения в совершеннейшем к ним почтении, но поскольку гарантий моей безопасности они не предоставили, я не могу принять их предложение. Запомнили?
Увидев, как колыхнулся арбалет в руках наглого рыжего молодчика, начальник стражи торопливо кивнул.
— Это хорошо. Запоминайте дальше. Поскольку я не меньше властей заинтересован в разрешении сложившейся ситуации, то предлагаю кому-нибудь из магистрата прийти сюда и сказать все то, что хотят довести до моих ушей городские власти. Это единственное, что я могу предложить. Штурмовать дом я не советую.
