Охотники вырыли могилу, в которую бросили тело бандита. Ночь прошла без дальнейших приключений. На рассвете преследование возобновилось. В середине дня охотники подошли к берегу реки. Две
индейские пироги плыли вниз по реке, влекомые течением.
— Назад! Назад! — закричал вдруг Валентин. Все немедленно легли в траву. В ту же минуту целый град стрел и пуль посыпался на листья и деревья. Но никто не был ранен.
Валентин не счел нужным отвечать тем же.
— Это апачи. Не будем напрасно тратить порох, тем более что они вне досягаемости наших пуль, — сказал он. После этого охотники продолжали путь. С наступлением темноты они вновь расположились лагерем.
— Спите теперь, — сказал охотник. — Когда настанет время, я вас разбужу. Сегодня ночью нам предстоит тяжелая работа.
И подкрепляя слово делом, Валентин растянулся на траве, закрыл глаза и заснул.
Через час француз проснулся.
Он оглянулся кругом. Его товарищи еще спали, недоставало одного Курумиллы.
—Хорошо, — подумал Валентин, — вождь что-нибудь заметил и пошел на разведку.
Едва успел он об этом подумать, как вдруг увидел в темноте две тени. Охотник скрылся за деревом, зарядил свой штуцер и прицелился.
В ту же секунду вблизи послышался крик лебедя-певуна.
— Ага! — сказал Валентин, опуская свой штуцер. — Неужели Курумилла взял еще одного пленного? Посмотрим.
Несколькими минутами спустя Курумилла подошел к нему с индейцем, оказавшимся Черным Котом.
При виде его Валентин едва сдержал крик изумления.
— Брат мой — дорогой гость, — сказал он.
— Я поджидал моего брата, — очень просто ответил вождь апачей.
— Зачем? — спросил Валентин.
— Мой брат идет по следу Красного Кедра?
— Да.
— Красный Кедр там, — произнес Черный Кот, протягивая руку по направлению к реке.
— Далеко?
— В получасе езды отсюда.
— Прекрасно. Каким образом мой краснокожий брат узнал об этом? — спросил охотник, не до конца доверяя вновь прибывшему.
— Великий бледнолицый воин — брат Черного Кота, он спас ему жизнь. У краснокожих память хорошая. Черный Кот собрал своих людей и следовал за Красным Кедром, чтобы отдать его своему брату Кутонепи.
Валентин больше ни минуты не сомневался в верности вождя апачей. Он знал, с каким фанатизмом они держат свои клятвы. Черный Кот заключил с ним союз, и он мог вполне доверять теперь его словам.
— Хорошо, — сказал он, — я разбужу бледнолицых воинов. Мой брат укажет нам путь.
Индеец поклонился, скрестив руки на груди.
Через четверть часа охотники достигли лагеря краснокожих.
Черный Кот не обманул охотника, с ним была сотня отборных воинов.
Апачи были так хорошо скрыты в траве, что с расстояния десяти шагов невозможно было их заметить.
Черный Кот отвел Валентина на некоторое расстояние от лагеря и сказал:
— Пусть брат мой посмотрит.
В небольшом отдалении охотник заметил огни лагеря гамбусинос.
Красный Кедр расположился лагерем за холмом, поэтому охотники и не могли его видеть.
Скваттер полагал, что ему удалось сбить с толку Валентина и навести его на ложный след. В этот вечер, в первый раз с тех пор, как его стали преследовать, он позволил своим людям зажечь огонь.
Лагерь Красного Кедра был погружен в молчание.
Все спали, кроме трех-четырех гамбусинос, которые, опершись на свои ружья, внимательно присматриваясь и прислушиваясь к окружающему, охраняли покой своих товарищей и двух особ, которые беззаботно растянулись перед палаткой в середине лагеря и тихо разговаривали.
Это были Красный Кедр и брат Амбросио. Скваттер находился, по-видимому, в сильном беспокойстве. Устремив взгляд в темноту, он как будто старался проникнуть во мрак и угадать тайны, которые заключала в своем лоне окружавшая их глубокая ночь.
— Компадре, — сказал монах, — считаете ли вы, что нам удалось скрыть свои следы от белых охотников?
— Эти негодяи — всего лишь собаки, над которыми я смеюсь. Моя жена одна смогла бы прогнать их кнутом, — с нескрываемым презрением ответил Красный Кедр. — Я знаю все уголки прерии и сделал все как нельзя лучше.
— Итак, вот мы наконец и отделались от своих врагов, — сказал монах со вздохом облегчения.
— Да, сеньор падре, — сказал скваттер посмеиваясь. — Теперь вы можете спать покойно.
— А, — сказал монах, — тем лучше.
Вдруг грянул выстрел. Пуля со свистом пролетела над головой монаха и сплющилась, ударив в одну из опор, поддерживающих шатер.
— Проклятие! — вскричал, вскакивая, скваттер. — Опять эти бешеные волки! К оружию, дети мои, краснокожие!
В несколько мгновений все гамбусинос были на ногах и притаились за тюками, из которых состояла ограда их лагеря. В ту же секунду в прерии раздались ужасные крики, а за ними последовал оглушительный залп, сопровождавшийся целым облаком стрел.
Отряд скваттера состоял только из двадцати решительных людей, считая и разбойников, которых он привел за собой.
Гамбусинос не дрогнули. Они отвечали залпом в упор по многочисленному отряду всадников, которые неслись во весь опор на лагерь.
Индейцы носились вдоль ограды, испуская дикие вопли и потрясая горящими факелами, которые они бросали с размаху в лагерь.
Обыкновенно индейцы стараются напасть на неприятеля врасплох. Так как у них нет иной цели кроме грабежа, то как только они замечают, что обнаружены, и как только они встречают решительный отпор, то прекращают бой, потерявший в их глазах всякий смысл.
Но на этот раз краснокожие, по-видимому, отказались от своей обычной тактики, судя по тому ожесточению, с которым они напали на укрепление гамбусинос. После каждой неудачи они с новым пылом бросались в атаку, сражаясь без прикрытия и стараясь подавить врагов численностью.
Красный Кедр, устрашенный продолжительностью этого натиска, при котором погибли самые храбрые из его людей, решился предпринять последнее усилие и одолеть индейцев отчаянной дерзостью.
Знаком он собрал вокруг себя троих своих сыновей, Андреса Гарота и брата Амбросио. Но индейцы не дали ему исполнить задуманный план. Они повторили нападение с новой яростью, и туча горящих стрел и пылающих факелов обрушилась на лагерь одновременно со всех сторон. К ужасам боя добавилось еще и зловещее зарево пожара. Лагерь вскоре превратился в гигантский факел.
Краснокожие, искусно пользуясь беспорядком, вызванным ужасным пожаром, влезли на тюки, вторглись в лагерь и устремились на белых. Завязался рукопашный бой.
Несмотря на все свое мужество и искусство владения оружием, гамбусинос были смяты превосходящим числом неприятеля.
