– Как не понять, – понурился Ягайло. – Ладно, обещаю об том больше не поминать. – Он снова прислушался к бултыханию княжича, которое неприятно напомнило витязю предсмертные барахтанья Акимки. – Пойду помогу, что ль…
Только он поднялся, облепленный бурой болотной грязью княжич появился из-за дерева. Глаза его были выпучены, рот перекошен криком, сабля, с которой летели грязные капли, поднята над головой.
Ягайло, не думая, выбросил вперед руку. Литой кулак встретился с подбородком юноши, тот остановился, будто налетев на стену, сломался в коленях и осел в траву.
– О как! – удивился воевода.
– Черт возьми, – пробормотал Ягайло, наклоняясь над телом. – Не хотел я. Само как-то…
– Да что ты заладил: само, само… – Олеся буквально выплевывала слова через сжатые зубы. – Сначала довел парня, а потом еще и опозорил. – Она присела рядом и положила голову юноши себе на колени.
– Ягайле проиграть не стыдно, – улыбнулся Яромир. – Такое не за унижение, за науку почитать надо. Смотри как, с одного удара погасил. Раз – и все.
– Вот и почитай сам, когда от этого зверя по мордам получишь! Да благодари. В ножки кланяйся!
– Ну полно, Олеся, – попытался успокоить ее Ягайло. – Дело-то обычное, мужское.
– Ах, не из-за меня ли вы так распетушились? – На лице девицы проступила улыбка с явным оттенком бахвальства.
Ягайло хотел возразить, да не стал. Пусть так думает, тише вести себя будет. А то, что он стал недолюбливать Глеба после развоплощения Евлампии, за крушение своих надежд и планов и за гаденькое чувство привязанности к женщине, которая и женщиной-то не была, то вообще никому знать не след.
Глеб застонал. Заворочался. Оживать начал.
– Ну что, пойдем, сами поглядим на место будущей битвы, – сказал Ягайло, поглядывая на Яромира, воеводу и непримечательного мужичка, начальника ополченцев.
– Пойдем, только над камнеметами старшего надобно позвать, пусть тоже посмотрит.
– То верно. – Воевода кивнул одному из разведчиков – мол, сбегай приведи – и повернулся к их начальнику: – Ну, показывай, куда идти. Да места посуше выбирай, пусть и времени больше дорога займет.
Разведчик кивнул и нырнул в кусты. Военачальники вместе с подошедшим мастером камнеметных машин последовали за ним. Постепенно лес становился темнее. Жизнеутверждающие березки и черничник под ногами сменили ели, забиравшие весь свет и душащие гнилой хвоей подлесок. Ветерок пропал, воздух стал холодным и спертым, ощутимо потянуло болотной гнилью.
– Мрачновато тут, – поежился не любивший болот Яромир.
– Низина потому что. Длинный склон. Он к озеру бывшему приводит, на котором суша не более чем острова. Раньше оно, видать, больше было, да обмелело, заросло тиной, в болото превратилось.
– Так, может, и болотники раньше простым лесным народом были? – спросил Ягайло. – А потом уж их водой залило да торфяниками обложило?
– Не знаю, – пожал плечами воевода. – Того даже старики наши не помнят.
Разведчик застыл на месте, поднял руку. Несколько его подручных рассыпались веером, присели за стволами, наложив стрелы на тетивы луков. Начальники остановились шагах в двадцати позади. Ягайло ужом скользнул вперед и встал за плечом разведчика. Тот, скорее почувствовав, чем услышав его появление, просто указал рукой направление взгляда.
Витязь присмотрелся. Сквозь разлапистые ветки елей он увидел вполне приличную дорогу – бревенчатый настил над топями, по которому медленно двигался колесный экипаж с крытым верхом и кружевными занавесками на окнах, с вынутыми по хорошей погоде стеклами. Запряжен он был тройкой породистых, откормленых лошадей, но не как на Руси – одна коренная и две пристяжных, а на европейский манер, одна за другой. Гербы на его дверцах были завешены тряпьем. Впереди экипажа бежали копьеносцы с большими щитами, сзади – дюжины две арбалетчиков в легких кольчугах. За ними – десяток латных рыцарей на могучих жеребцах. Флажки и вымпелы с их пик были сняты, но по любви к крылышкам и перышкам Ягайло сразу опознал поляков. Воины нервно оглядывались по сторонам, потому бегать по кустам особо не стоило, но шуму кортеж производил столько, что разговаривать можно было, не опасаясь.
– А вот и гость ожидаемый, – потер руки Яромир. – Теперь-то уж всех накроем.
– Да вот теперь-то труднее оно будет, – вздохнул Ягайло. – Столько хороших бойцов в подспорье защитникам крепости, да, считай, половина из коих – самострельщики опытные. Не знаю, отложить, может, затею? Как думаешь? – спросил он воеводу.
– Думаю, все-таки надо дело до конца доводить. Больно удачно все складывалось. И вы князю подвернулись, и мужики укрáинские готовы, и наша дружина собралась кое-как, даже вон катапульты наладили. Когда еще так звезды встанут? Да и тебе проще задание княжеское выполнить до конца. Чем больше знатных захватим, тем больше у них выведать сможем.
– Ну что ж, ладно, в бой так в бой. Давай посмотрим, что там с крепостью.
– А если сейчас попробовать отстрелить часть? – спросил начальник камнеметной команды. Голос у него оказался на удивление низок. Некоторые звуки даже не слышались, а скорее чувствовались потрохами.
– С такого расстояния их из наших луков только пощекочешь. Они же в нас болтами как всадят, за деревом не укроешься, – грустно пробормотал разведчик, не оборачиваясь. По голосу было понятно, что он с удовольствием попробовал бы достать ворога стрелами.
– Пока они нас не ждут, а как только первую стрелу пустишь, так запрутся в крепости и станут палить на каждый шорох. Труднее будет их приступом брать, – рассудил воевода.
– Потому давайте тихо и быстро проследим – и обратно к своим, готовиться, – подвел черту Ягайло.
Следуя за разведчиками, они около получаса шли по сухому вдоль дороги, не теряя из вида польскую колонну. Наконец остановились за большой топью, наблюдая, как распахнулись, заскрипев, ворота и поглотили людей, лошадей и повозку. Крепостица в точности соответствовала многократно слышанному описанию. Стены выше, чем казалось Ягайле по рассказам, зато более пологие. Была б под ними полоска земли, атакующие могли б и взобраться наверх с помощью шеста. Но стены обрывались прямо в воду, а по их склонам обороняющиеся могли и камней скатить прямо на головы нападающим. Или огненных шаров, кои древние пикты так любили спускать с холмов на головы римских легионеров[31]. Поверху вбиты острые колья, загнутые наружу и обмазанные глиной, чтоб не горели.
Две дороги с двух сторон упирались в ворота из крепких досок, над которыми нависали козырьки двух башен. На скатах были укреплены желоба, чтоб окатить атакующих кипятком или зажигательной смесью. В каждой башне сидело несколько лучников и виднелся черный ствол с широким раструбом.
