— Сегодня днем нас призовут, — сказал он, кивая головой и улыбаясь. — Мсье, у вас заберут все оружие, которое у вас имеется. Зимой вам придется потрудиться, чтобы выковать новое.
Мсье Фезере насыпал самый лучший нюхательный табак из Бразилии на ноготь и аккуратно втянул смесь в нос.
— Мне понадобятся помощники. Если ты не будешь работать, Филипп, я заберу у тебя твоего помощника, — он повернулся к Бонне: — Подойди ко мне, я погляжу на тебя.
Поликарп нерешительно вышел вперед.
— Мсье, наверно, я вам не подойду, — сказал он.
— Я умею воспитывать для себя помощников, — заявил оружейник, — они у меня много работают. Кругом разносятся огненные искры, со звоном бьют молоты по наковальне, и на лбу работников выступает пот! Ты мне подойдешь!
— У вас будет носиться больше огненных искр и громче застучат молоты, мсье, если вы найдете себе другого помощника.
— Я буду постоянно стоять за тобой с раскаленным прутом, — весело продолжал оружейник. — И если не увижу искр, и молот не станет стучать по наковальне так, как мне нравится, я просто приложу прут к твоей… мягкой задней части. После этого ты станешь работать еще усерднее.
— Как хорошо, что я немного понимаю язык ирокезов, — сказал Филипп Фелисите. — Я буду там полезен. Я проводил время со старым вождем, которого мсье де Бьенвилль прислал с юга, и теперь я могу с ним объясниться. В любом случае, я понимаю все, что он говорит, и, кажется, он понимает меня.
Потом юноша немного посерьезнел.
— Следует укрепить оборонные сооружения форта, наверное, я там сразу понадоблюсь. Фелисите, мы с тобой можем долго не увидеться.
Девушка подумала: «Возможно, я его больше никогда не увижу».
Она собрала все силы, чтобы не проявить свои чувства.
— Я должен отправляться к месту сбора.
Филипп был сильно возбужден и даже не замечал, в каком состоянии была Фелисите. Он взял руку девушки и неожиданно поцеловал ее.
— Когда я вернусь, то первый раз в жизни смогу всем смотреть прямо в глаза. Ты будешь меня вспоминать? Хотя бы иногда…
— Конечно, — девушка сдержала слезы и улыбнулась Филиппу. — До свидания, Филипп. Ты вернешься назад героем.
Когда юноша ушел в сопровождении оружейника, девушка начала молиться.
— Милая Мать Богородица в небесах, позаботься о нем, пусть он вернется живым и невредимым. Пусть он не распрощается жизнью, как это случилось уже со многими храбрецами. Кроме того, Матерь Божья, защити его от плена у индейцев.
Поликарп внимательно смотрел на девушку. Он кивал головой, подмигивал, морщился и строил гримасы, как бы желая ее подбодрить. Сейчас было ясно видно, что его более крупный глаз был стеклянным и очень плохо изготовлен, потому что он закатился вверх в глазнице и там застрял. У Поликарпа был длинный нос и сильно выдающаяся вперед нижняя челюсть, между ними почти нельзя было различить тонкие губы.
— Возьмите его, мадемуазель, — неожиданно сказал он. — Мой мастер — весьма редкий человек. Попомните, я, как и остальные мужчины, всегда с удовольствием любуюсь хорошенькими девушками, — он начал так подмигивать, что его лицо скривила гримаса. — Мой мастер станет чудесным мужем. Подобных ему людей не так много. Если хотите совет от человека, у которого никогда не будет подходящей женщины, берите его себе в мужья. Вы об этом никогда не пожалеете.
— Но как я могу это сделать? — воскликнула Фелисите, начиная рыдать. — Он ушел и, возможно… никогда не вернется обратно.
Через две недели они услышали новости: умерла тетушка Сулетта. Все были поражены, потому что она не хворала. Тетушка отправилась спать, как обычно, здоровой и раздраженной, а утром ее нашли мертвой. Фелисите хотела сразу же отправиться в замок, но барон ей не позволил. С севера шла снежная буря, и путешествие через реку было слишком опасным.
Девушка провела много времени в церкви и поставила там свечи за упокой души странной старухи. Ее мучило чувство вины, которое излечит только время. Тетушка Сулетта отказывалась повидать Фелисите и не отвечала на записки, поэтому Фелисите было еще горше.
На следующий день после похорон (это был конец марта) шторм прекратился, и почти сразу поменялась погода. В воздухе чувствовалось тепло, и люди стали улыбаться друг другу. Они говорили:
— Будет ранняя весна!
Весна пришла раньше, чем ее ожидали. Как-то ночью раздался звук, напоминавший удар грома, а потом продолжался шум и странные гулкие раскаты. Утром лед тронулся.
В этот день из Квебека прибыл верхом гонец. Он выезжал, надев на себя тяжелую шубу из шкуры медведя, и теперь обливался потом, когда скакал по улицам. Гонец кричал во время скачки и размахивал какой-то бумагой над головой. Он отправился прямо к дому ле Мойнов на рю Сен Пол, потому что барон исполнял роль полномочного губернатора города в отсутствии мсье де Рамзе. Барона в тот момент не было дома, и Фелисите первой выслушала новости.
Посыльный очень удивился, когда его провели в кабинет, и там он увидел Фелисите, сидящую в кресле барона. Перед ней лежали бумаги. Девушка выглядела очень занятой. Потом он вспомнил, что слышал от королевского гонца несколько лет назад. Он улыбнулся и кивнул головой.
— Жан Карриер рассказывал мне о вас. Вы его навещали вместе с мсье Шарлем, когда были маленькой девочкой. Он помнил, как вы сидели в уголке и не сводили взгляда с его лица. Вы и тогда были очень серьезной девочкой.
Вестник был высоким, сильным молодым человеком с темными волосами. Он был смелым человеком, потому что ему приходилось скакать по замерзшим дорогам между тремя городами Новой Франции. Глашатай широко улыбнулся и подвинулся к столу.
— Вы слишком хорошенькая, чтобы сидеть за письменным столом и просматривать скучные бумаги, — заявил молодой человек.
Она не обратила на него никакого внимания и протянула руку за письмом.
— Что вы нам привезли?
— Очень хорошие новости. Но я, пожалуй, их вам не сообщу, если вы мне даже не улыбнетесь, хотя я проскакал столько миль. Об этом стоит подумать.
Он громко захохотал и бросил письмо на стол.
— Вы его прочтете и узнаете, что англичане отложили свое наступление на нас… до осени. Это вести из Бостона, и в их достоверности не следует сомневаться. Если вы кое-что сообщите толпе, следовавшей за мной, новости распространятся по городу, подобно оспе!
Фелисите соскочила с кресла, лицо ее просияло. В последних сообщениях говорилось, что у нас не было потерь, и что все солдаты гарнизона остались живы и здоровы. Значит, Филипп был в безопасности, хотя бы до осени. Конечно, положение могло перемениться. Старый король мог поумнеть и заключить мир с англичанами.
