Пират понял, что его соперник гораздо серьезней всех остальных, и, отскочив, стал в позицию напротив Андреа. Налившиеся кровью глаза сверлили противника, словно пытаясь убить его взглядом. Убедившись, что с наскоку ничего не выйдет, пират пошел по кругу, пытаясь зайти с фланга. Андреа двигался вместе с пиратом, чтобы оставаться все время напротив. В какой-то момент нервы у сарацина сдали. А может, уже кончалось действие гашиша, обязательного у них перед боем. Пират попытался в очередном выпаде достать Андреа. Юноша чуть качнулся в сторону, еле заметным движением отразил сабельный удар. И вдогонку пролетающему мимо сопернику послал короткий укол прямо в шейный позвонок под лысым черепом. Сарацин, не издав ни звука, упал ничком.
И тут Андреа понял, что все кончилось. Окружив место его схватки с пиратом, победители, а это была команда шхуны и «Диссекта», следили за последней стычкой. Удачный выпад Андреа был встречен криками восторга. Моряки шхуны обнимали спасителей, они и не надеялись на благополучный исход боя с превосходящим во много крат соперником.
— Разрешите представиться, я полковник Макгрей, Ричард Макгрей. — Вперед вышел невысокий плотный человек. В руке он сжимал окровавленную шпагу. — Я капитан «Просперити», от себя лично и от имени команды благодарю вас за наше спасение.
Полковник поклонился и пожал руку Андреа.
— Я капитан Королевского флота Андреа Амалфийский, капитан «Диссекта». Мы выполнили долг моряков Его Величества. Я рад, что мы успели вовремя.
Андреа, еще не отойдя от возбуждения, не заметил, что, когда он представился, по лицу Макгрея пробежала тень.
— Однако пока мы разговариваем, наши товарищи, наверное, еще ведут бой на адмиральской шебеке. — Андреа стремительно направился к борту.
В сотне футов от «Диссекта» на борту шебеки стоял Рикки, держась за ванты. Он был в прекрасном расположении духа и махал рукой Андреа, показывая, что все прекрасно.
— Извините, полковник, мне надо срочно организовать помощь раненым. Я думаю, сил вашего лекаря недостаточно. Разрешите мне переправить часть пострадавших на «Диссект»?
— Я не вижу ни одного аргумента за то, чтобы вы просили у меня какого-либо разрешения, — даже излишне вежливо ответил Макгрей. — Вы победитель. Но вы совершенно правы, надо помочь несчастным.
Силами моряков «Диссекта» и «Просперити» всех раненых из команды Андреа переправили на фрегат. Там на палубе Травалини уже разворачивал свои страшные инструменты.
— Песок на палубу, — закричал врач, видя, как нерешительно топчутся моряки вокруг операционной, — сейчас тут будет скользко, как на льду.
Травалини, потеряв связь с внешним миром, погрузился в свою страшную работу военного хирурга. Над палубой поднялся стон и вой раненых, которым вынимали пули, зашивали раны, ампутировали размозженные конечности. Травалини — с закатанными рукавами, в окровавленном фартуке — был богом. Ни секунды не задумываясь, он колдовал над пострадавшими. Но всему приходит конец, и вот последнего пациента с забинтованной головой унесли в трюм, где был организован лазарет.
Андреа, завороженно наблюдавший за действиями врача, сбросил оцепенение и подошел к операционному столу.
— Я думаю, вы сегодня главный герой на нашем корабле. Спасибо вам. — Капитан хотел пожать руку врачу, но тот отказался. Его руки были по локоть в крови. — Воды доктору, — приказал Андреа.
На его призыв, как ни странно, первым отреагировал Мокей. Из деревянного ведра, приготовленного на пушечной позиции, он вылил воду врачу на руки. Розовая струя потекла на палубу, усыпанную окровавленным песком.
— Доктор, хотите, я вас тоже вылечу? — внезапно спросил Мокей.
— Я не болен, — ответил Травалини, но по напряженному лицу было видно, что помощь ему как раз нужна.
— Да разве обязательно болеть, чтобы лечиться, — усмехнулся канонир. — Вот, примите для души.
Мокей отстегнул от пояса флягу, оглянулся и кивнул одному из своих пушкарей. Тот, понимая командира без слов, ринулся в трюм и буквально через секунду вернулся с кувшином. Мокей, сполоснув руку, извлек из кувшина неизменный огурец и только после этого протянул врачу фляжку.
— Вот, поверьте, в таком лечении я больший специалист, чем вы. А вам нужно беречь душу, уж больно работа у вас тяжелая.
Травалини, уже понимая, о каком лекарстве идет речь, сделал громадный глоток из фляжки и, немедленно выхватив из рук Мокея огурец, откусил половину.
— Ээээх! — только и произнес врач. С лица схлынула напряженная бледность. — Вот что я скажу тебе, Мокей, я с твоей помощью напишу трактат «О пользе тартарской водки в лечении душевных недугов». Мы станем знаменитыми.
— Это правильное дело, — согласился Мокей. — Только не тартарской, а русской!
— Дорогой Травалини, вы просто… — Андреа не нашел слов и просто пожал врачу руку.
— Да бросьте, обычный костоправ, — смутился врач. — А вот вам… Ну-ка, повернитесь.
Травалини силой заставил Андреа показать спину. В пылу боя тот и не заметил, как кто-то из пиратов все-таки полоснул его сзади.
— Так, на сегодня, значит, еще не все, — сказал врач и, взяв со стола ланцет, рассек рубаху и обнажил спину юноши. — Какая гадкая рана, придется обработать и наложить швы, иначе может воспалиться. Оружие у этих мерзавцев не чищенное и несет массу заразы.
— А может, просто забинтовать? — с надеждой спросил Андреа. — Дел невпроворот, надо еще к Топо на шебеку.
— А мы быстро! — Травалини приложился еще раз к услужливо поднесенной Мокеем фляжке и, выудив новый огурец, закусил.
Несмотря на выпитое, корабельный врач работал точно и быстро. Он плеснул на рану спирту, заставив Андреа зашипеть, и стал готовить нить для шитья.
— Вы бы приняли, капитан, не так больно будет. — Мокей протянул флягу.
Юноша, у которого от боли побледнело лицо, сначала заколебался, но потом решительно выпил и повернулся спиной к врачу.
— Шейте! — сказал Андреа. Его голос выдал, что он все-таки боится этой процедуры.
Но Травалини провел манипуляцию так ловко, наложив три шва в самом широком месте раны, что Андреа успел только крякнуть. Потом, наложив широкую повязку вокруг торса, Травалини сказал:
— Вот теперь можете идти к своему другу.
Капитан глянул с благодарностью на врача и не совсем твердой походкой двинулся по перекинутому на борт шебеки мостику. Травалини в это время попросил боцмана организовать чистку палубу от крови и ампутированных конечностей.
На борту шебеки Рикки наводил военный порядок. Молниеносный абордаж ошеломил пиратов, и без того потрясенных рикошетной бомбардировкой Мокея. Топо построил пиратов на палубе и с довольным видом в ожидании капитана прохаживался вдоль строя с саблей в руках.
