Финн оставался пока в Эгга, несмотря на то, что Блотульф приезжал и просил отправить его в Гьевран. Блотульф сказал, что теперь, когда Хакон погиб, хозяйство должен был наследовать Финн.
Но у Финна осталось плохое впечатление об этой усадьбе. Не кривя душой, он сказал, что после смерти отца ему нужно управляться со своим собственным хозяйством на севере. Он выразил желание остаться до полного выздоровления в Эгга, если только Эльвир не выпроводит его вон.
Блотульф не стал возражать. Он знал, что пережил Финн, живя в Гьевране. Ведь если Ингерид и переменилась, то Гюда лучше не стала — и обе они стоили друг друга.
— Как чувствует себя Финн? — спросила Сигрид, когда они с Эльвиром уже собирались лечь спать. — Надеюсь, он не так искалечен, что…
— Поживем — увидим, — ответил Эльвир, — у него железная воля и терпение. Думаю, здоровье его полностью восстановится.
Он улыбнулся, когда Сигрид сказала, что Ингерид ждет ребенка. Но лицо его омрачилось, когда она передала ему привет от Холмфрид и священника Энунда; он ничего не ответил и заговорил о других вещах.
— Думаю, нас ожидают трудные времена, — сказал он, — Олав Харальдссон властолюбив и воинственен, и он еще покажет, на что способен. И, боюсь, я не из тех, кто станет вилять перед ним хвостом.
— Не лучше ли будет присягнуть ему на верность, если он завладеет всей страной?
Эльвир ответил строфой из песни:
Глупец считает,
что будет вечно жить,
других под себя подминая,
до самой старости мира не зная,
он будет лишь копья ломать…
— Это звучит красиво: ты предпочитаешь умереть, чем жить в хомуте. Но что будет со мной и детьми? — сказала Сигрид.
Эльвир посмотрел на нее.
— Ты хочешь, чтобы я ползал на брюхе перед Олавом Толстым ради того, чтобы сохранить имущество и жизнь? Ты думаешь, для мальчиков будет лучше иметь отца, живущего в позоре, чем отца, погибшего в славе?
— Нет, — ответила Сигрид, не зная, что возразить ему. — Возьми меня! — вдруг воскликнула она. — Возьми меня так, чтобы я почувствовала это!
— Тебе не хватало меня? — прошептал он.
— Мне казалось, я схожу с ума, — ответила она. — Я не могу понять, как справляются те, кто отпускает своих мужей в далекие походы!
— Им тоже приходится нелегко, — ответил Эльвир. — Ты же знаешь, что было с моей матерью, когда отец долго отсутствовал.
— Она любила твоего отца? — спросила Сигрид.
— Да, думаю, что любила.
— Но почему же она тогда переметнулась к другому?
— Что было бы с тобой, если бы ты несколько месяцев оставалась в усадьбе наедине с этим мерзким скальдом?
Сигрид не нашла, что ответить.
— Кстати, я видел его в бою, — сказал Эльвир. — Он был на борту королевского корабля, вооруженный до зубов. И мне было досадно, что я не был достаточно близко, чтобы сразиться с ним, я бы с удовольствием раскроил ему череп, не дожидаясь, пока он сочинит драпу, — он язвительно усмехнулся. — Впрочем, эти скальды всегда осмотрительны в своих словах и готовы польстить любому, никогда не зная наверняка, кто будет их следующим хозяином.
— Давай не будем говорить о Сигвате, — сказала она, взяв его за руку. Взгляд ее упал на страшный красный шрам на тыльной стороне его ладони. Она прижала его ладонь к щеке.
— Хорошо, что на тебе была кольчуга, — сказала она, — иначе бы тебе пришлось туго.
— Это уж точно, — согласился он. — Нам удалось прикончить лишь некоторых из них. Исход битвы решило то, что люди на королевском корабле были в кольчугах.
— Из слов Сигурда я поняла, что это Эйнар спас ярла, когда люди короля взяли его корабль на абордаж…
— Да, — сказал Эльвир, — он бросил якорь на борт корабля Свейна и оттянул корабль в сторону. Но люди короля зацепили крючьями за мачту, и ярлу пришлось срубить ее.
— На это положил жизнь не один человек…
— Да, — согласился Эльвир и добавил: — Мне никогда не нравился этот Эйнар.
— Почему?
— Он неискренен, служит и нашим, и вашим, держит нос по ветру. Сначала он служил Олаву Трюгвассону, потом стал таким хорошим другом ярла, что женился на его сестре. Кстати, это была не такая уж завидная партия: она была из тех надменных и самоуверенных баб, которые стремятся подчинить себе всех и вся. И, я думаю, Эйнара не очень-то тянуло домой, и почти все время он проводил в походах. А тут еще эта напасть перед Рождеством. Я не знаю, где был Эйнар, когда крестьяне из Внешнего Трондхейма заключили союз с Олавом. Они никак не могли решить, кого выбрать хёвдингом; и поговаривают, что на это место метил Эйнар… И после этого он оказался одним из тех, кто посоветовал ярлу уехать из страны — и сам удрал с ним в Свею. И там он наверняка наблюдает за тем, как Свейн собирает войска, чтобы восстановить свою власть в Норвегии. Если же это не удастся ярлу, я буду очень удивлен, если Эйнар не заключит союз с Олавом и не вернется обратно. И тогда он напомнит королю о том, что это он выпроводил ярла из страны.
Сигрид засмеялась.
— Похоже, он останется таким дураком до старости!
Эльвир тоже засмеялся.
— Ну и достался тебе муженек: тупой, упрямый, крутой, болтающий в пьяном виде всякий вздор!
Сигрид передала ему слова Холмфрид.
— Холмфрид умная женщина, — только и ответил он, прижимая ее к себе. — Не знаю, чем все это обернется, Сигрид. Может быть, я и доживу до старости, но, боюсь, этого не произойдет. Но не стоит об этом думать, как сказал кто-то: «Предоставляя всему идти своим чередом, мы освобождаем свой разум от скорби». Долго ли нам осталось быть вместе или нет, будем радоваться этому.
Прижавшись губами к его шее, она сказала:
— Энунд тоже передает тебе привет.
— М… м… — сонно произнес Эльвир.
— Хочешь знать, что он сказал?
— Пусть говорит, что угодно, лишь бы ты была со мной…
— Но это важно.
— Я знаю, что обычно говорит Энунд, — ответил Эльвир. Но все же он выслушал ее, подперев голову руками. Некоторое время он размышлял над ее словами. — Ясно одно, — наконец сказал он, — на жертвоприношении я был в последний раз. Но над словами Энунда я еще подумаю. Здесь спешка неуместна.
Все сидели в зале: Сигрид, Эльвир, Тора, Турир Собака и Сигурд. Финн лежал на скамье; в зале были также Гутторм и Рагнхильд. Они говорили про Олава Харальдссона.
— Если он прочно осядет в стране, я сочту нужным отказаться от присяги ярлу, — сказал Турир.
— Я бы не стал этого делать, — сказал Эльвир, — несмотря на то, что мы со Свейном расстались как недруги.
— Ты полагаешь, что тебе следует присягнуть королю и стать его слугой, если он предложит тебе это? — недоверчиво произнесла Сигрид.
