Но Фрэнсис внезапно почувствовал мягкое тело Джейн, которое прижалось к нему. Мэссон подумал, что Схеллинг промахнулся или — еще хуже — попал в Джейн. Он снова открыл глаза и приготовился броситься на противника, прежде чем тот успеет выхватить из-за пояса второй пистолет.
Но Схеллинг не полез за оружием. Вместо этого он в безмолвном удивлении уставился на Мэссона и Джейн, а потом упал на колени. Его глаза закатились под лоб. Он рухнул лицом на солому, которой был выстелен пол сарая.
В дверном проеме показался еще один силуэт. Эулеус опустил дымящийся пистолет и бросил его на пол. Он стоял вполоборота. Туземец произнес последнюю фразу, не глядя на остальных. Акцент был сильный, английские слова во рту казались непрошеными гостями, но голос был четкий и ясный, как и убеждение, скрывавшееся в его словах:
— Я ему рассказал, где растут цветы, потому что он обещал мне свободу. Потом он сжег поля и мою деревню. Мой народ обвинил меня в этом и был прав. Я боялся, но теперь могу вернуться. Если разразится война, я буду им нужен. Если нет, я приму любое наказание, которое на меня возложат.
Когда Мэссон и Джейн вышли из сарая, Эулеус уже сидел на коне Схеллинга и скакал галопом прочь. Навстречу ему подъезжал Тунберг. Доктор придержал лошадь, чтобы поздороваться с Эулеусом, но тот лишь поднял руку в ответ и поскакал дальше. Швед удивленно посмотрел ему вслед.
Глава 48
Друзья завернули труп Схеллинга в покрывало и заперли дверь сарая. Вернувшись в дом, они сели за стол из желтодревесника, где Тунберг принялся жадно есть.
— Хорошие новости, — произнес он, едва успевая пережевывать, — мне удалось снять одну каюту, достаточно большую для двоих мужчин и цветов.
Мэссон и Джейн переглянулись и посмотрели на Тунберга.
— Что вы имеете в виду, каких «двоих мужчин»? — спросил Мэссон.
— Речь идет о военном корабле, а там строгие правила: никаких женщин на борту. — Тунберг ел и говорил одновременно: — Итак, я забронировал койки для мистера Барнетта и мистера Мэссона, двух ботаников, которые возвращаются с грузом в Англию. В деле есть только одна маленькая закавыка: вам придется делить одну каюту на двоих. Это большая проблема?
Джейн и Мэссон снова переглянулись, но Тунберг не заметил этого и продолжал:
— Кроме того, есть небольшая сложность: Форстер разбил свой лагерь практически в порту. Он лично проверяет все и вся, что попадает на борт каждого корабля. Очевидно, Схеллинг каким-то образом передал ему новости. Мы должны отвлечь его, пока вы не погрузите цветы на борт и сами не сядете. Это, собственно, не так уж сложно. Да, чуть не забыл!
Тунберг схватил одну из седельных сумок, которые принес с собой, и передал по письму обоим: Мэссону и Джейн.
— Они ждали вас на таможне.
Мэссон постарался скрыть свою озабоченность, когда с первого взгляда узнал почерк на конверте. Он взглянул на Джейн и заметил, что та тоже не торопится открывать послание.
— И что? Вы не хотите прочесть? — спросил Тунберг.
Мэссон рассматривал письмо. Оно состояло из одного-единственного листка, который был свернут так, чтобы получился конверт. Снаружи тем же женским почерком были выведены его имя и адрес, внутри — короткое известие.
Он вышел в сад, прихватив с собой письмо, чтобы прочесть его наедине. Сломал сургуч и наткнулся на второе письмо, написанное не такой спокойной рукой. Когда Мэссон вернулся в столовую, он как раз застал Джейн в приступе гнева, а Тунберг напрасно пытался ее утешить. Ее письмо лежало на столе.
— Оно от моего отца, — в сердцах объясняла она. — Он угрожает лишить меня наследства, если я немедленно не вернусь в Англию. Он забронировал для меня билет на корабле «Своллоу», который через две недели прибудет в Кейптаун. Когда я приплыву в Плимут, то должна встретиться с семьей и потом вместе с ними отправиться на Карибы. Там мой отец хочет выращивать на плантациях сахарный тростник. Он пишет, что моя интрижка с Джозефом может стать крахом для всей семьи и что я не оставляю им выбора.
Она умоляюще смотрела на Мэссона.
— Если бы я это узнала не сегодня, а вчера, я вздохнула бы с облегчением. Но что теперь?
Мэссон тяжело опустился на стул. От радости и восхищения, которые он испытывал еще утром, не осталось и следа. Вместо них появилась страшная уверенность в том, что теперь его ожидает.
— Наверное, так будет лучше всего, — почти беззвучно произнес он.
Если письмо не добило его сердце, то от взгляда Джейн оно разлетелось на тысячи осколков.
— Что ты хочешь сказать? — спросила она.
— Я имею в виду, что тебе еще остается? — ответил Фрэнсис.
Не говоря ни слова, Джейн развернулась и убежала.
— Мэссон, какого черта?.. — растерянно произнес Тунберг.
Мэссон поднял письмо:
— Новость из дома. Моя мать умерла.
— Мне очень жаль, — сказал Тунберг.
— Не так жаль, как мне. Незадолго до смерти она написала мне весточку, в которой просила вернуться домой как можно скорее, чтобы… — Мэссон осекся и с тоской взглянул на дверь, куда еще мгновение назад выбежала Джейн, — чтобы я мог сдержать обещание, которое дал перед отъездом. Я должен жениться на Констанции.
— Но как быть с Джейн?
— Для нее так будет лучше. Какое будущее я мог бы ей предложить? Садоводство и коттедж?
— Может, она хочет того, что вы ей уже дали.
— Но какой смысл в прошлом без будущего?
Глава 49
Еще до восхода солнца Мэссона разбудил стук в дверь. Тунберг был уже практически полностью одет, он приготовил для них завтрак, который все теперь молча ели. Потом цветами и другими растениями они загрузили фургон, который Мэссон раздобыл вчера. Когда они сложили оставшиеся вещи, небо на восходе постепенно стало светлеть. Тунберг протянул Фрэнсису конверт, обернутый в вощеную ткань и перетянутый пеньковым шнуром с сургучовой печатью, — так послание не промокнет.
— Считайте это моим прощальным подарком. Когда я занимался повозкой после крушения, то нашел вещи. Был бы я истинным патриотом, то сохранил бы их, но думаю, что все же не стал настоящим голландцем.
— Что это? — Мэссон взял конверт и нащупал под вощеной тканью очертания записной книжки.
— Это отсутствовавшие страницы из вашего дневника. Я лично спрятал бы их в одном из цветочных ящиков, чтобы таможенники их не нашли. После всех трудностей, которые доставили вам эти цветы, я бы сказал, что это самое лучшее место. Вощеная ткань отлично защитит страницы, пока вы не доберетесь до Англии.
