Его яркое лицо покраснело еще больше.
– Ну, если ты хочешь знать, Гордиан, я… боюсь, что … сегодня я потерял довольно много денег.
– Как?
– Появилась новая Контора, созданная очень солидными людьми.
– Ты что, сделал ставку заранее?
– Я поставил кое-что на каждую гонку. Это же имеет смысл, не так ли? Если ты знаешь лошадей и делаешь ставку на лучшую команду заранее, с хладнокровной головой, а не во время заезда гонки…
– Тем не менее, ты сегодня проигрывал снова и снова, гораздо чаще, чем выигрывал.
– Фортуна непостоянна.
Я покачал головой.
– Сколько еще людей сделали такие ставки, и кто это?
Он пожал плечами.
– Все мои знакомые. Только лучшие люди - ты понимаешь, о чем я.
– Только самые богатые люди. Интересно, сколько денег взяли сегодня организаторы этой комбинации ставок? И сколько им на самом деле придется выплатить?
– Гордиан, к чему ты?
– Луций, сверься со своей карточкой забегов. Ты отметил всех победителей мелом.зачитай их мне – не цвет или гонщика, а только клички лошадей.
– Подозрительный – это был первый хабег. Потом Молния… Прямая Стрела… Яркие Глаза… Золотой Кинжал… Куропатка… О, боги! Клянусь Геркулесом! Гордиан, ты думаешь – это сообщение в Ежедневных известиях…
Я процитировал по памяти:
- «Книжный червь завтра высунется наружу, Легкой добычей для воробья, но куропатка останется голодной. Светлоглазая Сафо говорит: Подозрительно, что Кинжал поражает быстрее молнии. А еще быстрее: стрела. Но Венера победит всех!» От «Сафо» до «Воробья» - список лошадей, и каждая из них - победитель.
– Но как это могло быть?
– Я знаю только одно: Фортуна тут ни при чем.
Я покинул переполненный стадион и поспешил по пустым улицам. Децим Брут задержится на церемонии закрытия. У меня был, наверное, час до его появления дома.
Раб у двери узнал меня. Он нахмурился.
– Хозяин ...
– ... все еще в Большом Цирке. Я подожду его. А пока ... скажи, будь добр, своей хозяйке, что к ней посетитель.
Раб приподнял бровь, но провел меня в приемную за центральным садом. Когда солнечный свет падал на фонтан, плещущийся во внутреннем дворе, отраженные ромбы света танцевали по потолку.
Долго ждать мне не пришлось. Семпрония вошла в комнату одна, даже без служанки. Она не улыбалась.
– Дверной раб назвал тебя Гордианом Искателем.
– Да. Мы встречались… недолго… сегодня утром.
– Я помню. Ты тот человек, который вчера ночью по поручению Деци, копался в Сенианских банях и во всех этих ужасных местах вокруг Цирка. О да, у меня хороший слух, и у меня есть свои информаторы. Что тебе нужно? А?
– Я пытаюсь решить, что мне сказать вашему мужу.
Она оценивающе посмотрела на меня.
– Что именно ты узнал?
– Децим Брут думает, что вы и возничий Диокл – любовники.
– А что думаешь ты, сыскарь?
– Я думаю, что он прав. Но у меня нет доказательств.
Она кивнула.
– На этом все?
– Твой муж подумал, что вы с Диоклом сегодня замышляли его убить.
Семпрония громко рассмеялась.
– Дорогой старый книжный червь! – она вздохнула. – Брак с Деци было лучшим, что когда-либо случалось со мной. Я жена консула! Зачем мне, о, боги, его убивать?
Я пожал плечами.
– Он неправильно понял то туманное объявление, которое вы разместили в Ежедневнике.
– Какой… объявление?
– А, что, их было больше, чем одно? Конечно. В этом есть смысл. Что может быть лучше для общения с Диоклом, раз вы сидели здесь взаперти, а ему запретили появляться в этом доме. Я не понимаю, как вы умудрилась убедить Диокла подкорректировать сегодняшние гонки.
Она скрестила руки и посмотрела на меня долгим расчетливым взглядом.
– Диокл любит меня; боюсь, больше, чем я люблю его, но разве Венера была когда-либо справедливой? Он сделал это не только из любви, я полагаю, но и из-за денег. Диокл сегодня, как и все остальные, собирается заработать огромную кучу денег. Все возницы, которые участвовали в этом представлении. Ты не представляешь, сколько денег. Миллионы. Мы работали над этой схемой месяцами. Настройка круга ставок, подкуп гонщиков…
– Мы? Вы имеете в виду, что весь ваш круг друзей занимался этим?
– Некоторые из них. Но в основном это были я и Диокл, – она нахмурилась. – А потом Деци психанул и устроил приступ ревности. Это не могло произойти в худшее время, ведь до гонок оставалось меньше месяца. Мне нужно было каким-то образом общаться с Диоклом. Нас выручили Ежедневные известия.
– У вас должно быть необыкновенные способности к…
– Убеждения?
– Организации, я собирался сказать.
– Как у мужчин? – она рассмеялась.
– Одна вещь меня все же озадачивает. Что вы собираетесь делать с миллионами сестерциев, Семпрония? Вы не сможете скрыть такую кучу денег от своего мужа. Он захочет узнать, откуда так неожиданно они появились.
Она пристально посмотрела на меня.
– Как ты думаешь, что я собираюсь делать с деньгами?
– Я думаю, вы собираетесь… избавиться от них.
– Как?
– Я думаю, вы хотите … отправить сестерции за границу.
– Куда?
– В Испанию. К Квинту Серторию, мятежному полководцу, – ее лицо стало бледным, как и ее жемчуг в волосах.
– Сколько ты хочешь, Гордиан?
– Я покачал головой.
– Я пришел сюда не для того, чтобы шантажировать вас.
– Нет? Почти так же ответил и Скорпус.
– Ищейка вашего мужа? Он докопался до правды?
– Только о гоночной схеме. Он, кажется, думал, что это дает ему право на часть выручки.
– Должно быть много вещей, можно было перестать делать за такие деньги.
