Ознакомительная версия.
Трое братьев Нестеровичей, родившиеся через несколько лет после перемещения старшей сестры в будущее, отнеслись к ее возвращению со спокойной радостью. Никого не смутило, что старшая сестра годится им во внучки. Настю зацеловали, обласкали, задарили, а вместе с ней – и Крайнева. Как понял Виктор, потому, что сестра выбрала его. Крайнев подозревал, окажись на его месте какой-либо марсианин с десятью щупальцами, Нестеровичи так же радушно усадили бы его за стол, налили чарку и навалили тарелку вкусной снеди. Но не дай Бог, Настя на него пожаловалась бы. Братья Нестеровичи, несмотря на годы, оставались крепкими мужиками и запросто могли навалять обидчику. Виктору, рано потерявшему родителей и росшему с бабушкой, быть членом большого, дружного клана нравилось. Он больше не был одинок. Не только потому, что рядом была Настя. В любой миг он мог позвонить, а то и приехать к ранее незнакомому человеку, не сомневаясь, что тот примет, накормит, выслушает и искренне попытается помочь. Крайнев полюбил ходить в гости и принимать родню у себя. Особенно он сдружился с младшим из Нестеровичей, Федором, директором кардиоцентра. Долгожданную старшую сестру Федор обожал. Крайнев искренне рассчитывал, что Федор, обвешанный дипломами, званиями и премиями, как новогодняя елка игрушками, поможет Насте с мединститутом, но вышло иначе. Однажды Настя объявила, что идет работать в кардиоцентр сиделкой. Крайнев пытался возражать, но Настя настояла. Виктор слишком любил жену, чтоб затевать по такому поводу скандал, поэтому вначале покорно мирился с ее ночными сменами, смертельной усталостью после дежурств. Нередко приходилось на руках нести ее в дом, и Настя засыпала, припав щекой к его теплому плечу. Крайнев надеялся, что Насте скоро надоест, она возьмется за ум и станет готовиться к экзаменам. Не тут-то было. Он решил поговорить с Федором. Шурин принял его в своем кабинете и терпеливо выслушал взволнованную речь родственника.
– Зачем ей диплом? – спросил, когда Крайнев умолк.
– Как? – изумился Крайнев.
– Диплом требуется человеку для подтверждения нескольких лет пребывания в стенах учебного заведения, – сказал Федор. – И только. Встречаются люди, наивно считающие диплом подтверждением квалификации. Если б ты знал, сколько я видел дипломированных врачей, ничего не знающих и не умеющих, которым руки надо поотрывать, чтоб не прикасались к больному! Они выбрали профессию для престижа и денег, а вовсе не затем, чтоб лечить!
– Кстати, о деньгах! – не удержался Крайнев. – Считаешь, зарплата сиделки лучше?
Федор открыл ящик и выложил на стол толстый конверт.
– Забирай! Настя отказывается.
Крайнев взял конверт, заглянул. Денег было много.
– За что? – спросил, кладя конверт на стол.
– За это! – Федор похлопал себя по груди. – Когда человек здоров, деньги для него – главное. Затем возникает реальная перспектива лечь под мрамор и оградку, и приходит горькое понимание: деньги – хлам.
– При чем здесь Настя?!
– Идем! – Федор встал из-за стола. – Халат накинь…
Они шагали длинными, сверкающими коридорами центра, время от времени Федор открывал дверь, они входили. Крайнев видел людей, опутанных трубками и проводами, недвижимых, с бледно-серыми лицами. Возле некоторых хлопотали люди в форме кардиоцентра, некоторые лежали в одиночестве, возле кого-то дежурили сиделки. В одной из них Крайнев узнал Настю, хотел подойти, но Федор остановил. Они вернулись в кабинет, сняли халаты, и секретарь директора принесла чай.
– Любая операция, самая сложная, – полдела, – сказал Федор, размешивая сахар ложечкой. – Видел, в каком состоянии люди? Их следует выходить, иначе труд хирургов насмарку.
– Настя – сиделка, а не медсестра! – напомнил Крайнев.
– С тех пор, как она работает в центре, у нас нулевая летальность. Ясно? – Федор швырнул ложечку на стол. – Даже в самых лучших кардиоцентрах имеются летальные случаи. Специфика. У кого меньше, у кого больше, но есть везде. У меня нет. Это противоречит медицинской практике, но факт. Ничего особенного Настя не делает. Сидит возле больных, разговаривает, гладит по лбу, и они поправляются. Быстро! Причем все больные чувствуют причину. Стоит Настю заменить – скандал! Это дар, у нас прабабушка так умела.
– Ты уработаешь ее до смерти!
– О чем ты! – обиделся Федор. – Гоню домой, не идет. Говорит: «Больные просят!»
– Она возле меня так сидела, – сказал Крайнев. – В январе сорок второго. Тоже гнал. Носом клевала, но не шла. На руках в постель относил.
– Чем болел? – заинтересовался Федор.
– Банальное воспаление легких. Зачем сиделка, когда есть антибиотик? Новейший, сильный.
– Что мне нравится в современных людях, – сказал Федор, – так это поголовная медицинская грамотность. Сами себе ставим диагноз, сами лечимся… Потом не знаем, как спасать. Новейший антибиотик рассчитан на подавление новейших возбудителей болезни. В сороковые годы их просто не существовало.
– В общем-то не помог, – согласился Крайнев.
– У тебя была ретроинфекция, смертельная для наших современников. Людей сегодня убивает простой дифтерит, а тут крупозное воспаление легких…
– Хочешь сказать?..
– Тебя спасла Настя. Ее любовь, самоотверженность, дар, который послал ей Господь.
– Пусть так! – не стал спорить Крайнев. – Но я не хочу, чтоб Настя умирала на работе. Она моя жена, я ее люблю.
– Можно подумать, я – нет! – рассердился Федор. – У человека может быть несколько жен, другой сестры не появится. У самого сердце болит. Поговорим с ней! Строго! Упорядочим график дежурств, исключим самые легкие случаи…
– И отпуск! – потребовал Крайнев. – Месяц!
– Неделю!
– Я обещал Насте море. Недели мало!
– Десять дней. Придется перенести ряд операций.
– По рукам! – согласился Крайнев.
– Возьми! – протянул Федор конверт. – Не беспокойся, добровольно дали. Можно сказать, силком всунули. У меня в центре поборы запрещены. Вам на отпуск.
– Ладно! – согласился Крайнев…
На дворе стоял ноябрь 2008-го, мировой финансовый кризис был в разгаре, в банке ни за что не отпустили бы Виктора в отпуск. Но незадолго до разговора с Федором состоялся еще один. Крайневу позвонил Нестерович и пригласил в центр. Однако в кабинете директора родственника не оказалось. Из-за стола встал незнакомый мужчина лет сорока пяти, среднего роста, с заметной военной выправкой. Лицо его показалось Виктору знакомым. В то же время он мог поклясться, что не видел этого человека раньше.
– Федор Семенович любезно предоставил нам кабинет, – объяснил незнакомец, поздоровавшись. – Присаживайтесь, Виктор Иванович! Давайте знакомиться! Моя фамилия Гаркавин, Василий Петрович.
Ознакомительная версия.
