В этот раз пустая болтовня Мари второй день раздражала Мариам. Если вчера главной темой рассказов были детство, семья и жизнь Мари до бродячего театра, то сегодня наступил черед романтических откровений. Мариам и так знала, кто являлся предметом воздыханий юной актрисы. Это Лукас, новый актер. Мари не одинока в интересе к нему – на статного нагловатого мужчину заглядывались все женщины их театра, от кухарки до жены хозяина. Лишь одна Мариам не разделяла общего восторга и сторонилась Лукаса, ей все время казалось, что он ведет какую-то двойную игру.
– Вот что он подарил мне на днях, – счастливо поделилась Мари, распахнув на вороте льняную камизу.
Мариам презрительно кинула взгляд на нитку дешевых костяных бус и тут же довольно прикрыла глаза – ее собственный заказ прибыл из Зальцбурга, и в шкатулке ожидало дня спектакля красивое гранатовое ожерелье.
– И ты встречаешься с ним? – Мариам задала вопрос лишь для поддержания разговора, на самом деле ее совершенно не интересовало, где и с кем проводит время Мари. Но девушка, распахнув сияющие глаза, придвинулась поближе:
– Иногда он приходит ко мне в повозку. Правда, это случается редко, только когда Тобиас отправляет всех на базар или в деревню за покупками.
– А ты думаешь, что он навещает одну тебя?
– Он говорит, что любит только меня! Ты что, не веришь ему? – вспыхнула Мари.
– Я? Да мне-то что! – презрительно хохотнула Мариам. – А впрочем, да, я не верю. Попомни мои слова – мерзавец не пропустит ни одной юбки. Я сама видела его в повозке у Анхен.
– Что ты говоришь! – вскинулась Мари, но потом сникла: – Да, я тоже подозреваю, что Анхен заманивает его.
– Ну, если и заманит, то ненадолго. Эта остроносая ворона и своему-то мужу не очень нужна, – отмахнулась Мариам.
– Послушай, Мари. – Она подперла тюфяк кулаком. – Ты ведь не глупа. Неужели ты так влюблена в Лукаса, что совсем потеряла голову?
– Ах, но ведь он… он так не похож на других мужчин!
– Ты, проводя с ним время, совсем забываешь об осторожности. Он что, строит какие-то планы на будущее? Что он говорит?
Мари потупилась:
– Ну, что мы сможем уйти из труппы, когда подзаработаем денег.
– Да? И где же вы будете жить? Откуда он родом? Что он умеет делать, кроме как запрыгивать в чужие повозки?
– Я не знаю, – растерялась Мари. – Он не говорил.
– А-а. Ну, так ты спроси у него… при случае, – съехидничала Мариам. – Если ты помнишь, он попал к нам без гроша в кармане, Тобиас сжалился и дал ему место на телеге. Если он так тебя любит, идите в церковь да обвенчайтесь. Например, здесь, в Верфене.
Мари закрыла лицо руками:
– Я знаю, Мариам, это большой грех – тайком встречаться с мужчиной… Но я не могу, не могу разговаривать с ним о свадьбе!
– Мари. – Голос Мариам стал настойчивым и резким, как всегда, когда она сердилась. – Если хочешь, я поговорю сама. Ты правильно заметила, этот Лукас не похож на других, а знаешь почему? Он нездешний, это первое, и скрытный, это второе. Может быть, он не в ладах с законом и поэтому прячется у нас? Это самое простое, что приходит на ум.
– Пожалуйста, не говори ему ничего! Он посчитает, что это я сама попросила… Ну, хотя бы пока мы в Хоэнверфене. – Девушка с мольбой заглянула Мариам в глаза. – Я слышала, что в замке есть волшебное зеркало, которое показывает прошлое. Вот бы посмотреть!
– Это глупости. – Мариам села на телеге. – Не может быть таких зеркал. А если бы было, – негромко добавила она, – зачем мне? Я не хочу видеть прошлое еще раз…
– А я бы узнала что-нибудь про Лукаса! – Иголка в руке Мари скользнула в плотную ткань и девушка вскрикнула. – Ой! Укололась!
– Ну-ка, где? – Около телеги появился молодой мужчина, тонкие пальчики Мари оказались в его ладони. Откинутый на плечи капюшон из грубой шерсти открывал смуглое лицо с острыми скулами и тонкими бровями. Ветер поигрывал черными прядями волос. Он приблизил резко очерченные губы к уху Мари и что-то зашептал.
– Лукас! – Девушка радостно засмеялась, под румянцем на щеках веснушки стали почти незаметны.
«Явился, – неприязненно подумала Мариам. – Ждали тебя». Она спрыгнула с телеги, собираясь уйти. Подол широкой юбки зацепился за обод колеса, обнажив полные икры. Губы Лукаса тронула ухмылка, взгляд беззастенчиво заскользил по ногам молодой женщины.
– Чего уставился? – разозлилась Мариам. Она с раздражением одернула юбку, широкие складки волнами укрыли ноги, и выпрямилась, уперев в бока кулаки.
– А что, нельзя? – Не выпуская руку Мари, Лукас с наглым весельем посмотрел в глаза актрисы.
– Да кто ты есть, – злобно прошипела Мариам. – Заигрывай с дурочками вроде Мари или со старой курицей Анхен, а я тебя насквозь вижу, даже не приближайся!
– Насквозь, говоришь? – Бровь Лукаса насмешливо выгнулась. – А ты не ошибаешься?
И он развязно запрыгнул на телегу:
– Чего уходишь, оставайся с нами!
Лукас удобно развалился на телеге, свесив крепкие ноги в облегающих чулках-шоссах. Одна рука обнимала Мари, другая призывно похлопала по тюфяку, который только что покинула Мариам. Чувствуя, что нарастающее раздражение готово вырваться наружу, Мариам глухо выдавила:
– Нет уж, спасибо.
Она ни во что не ставила Лукаса и в другое время не постеснялась бы в выражениях, осаживая его. Но, глядя в счастливые глаза Мари, не стала заводиться – молча повернулась и пошла в сторону, про себя дивясь, как это Мари не замечает нахальства и наглости своего возлюбленного. Впрочем, любовь называют слепой справедливо, и молоденькая дурочка просто не видит у подлеца недостатков. Про себя Мариам давно решила, что чувство любви – это то, чем Господь обделил ее. Мужчины вызывали у актрисы лишь пренебрежительное отвращение. Любого из них она рассматривала не более как средство для достижения своих целей, при этом ни один не заполнил ее душу, заставив трепетать каждую частицу радостью и счастьем. Она никому не верила. Жизнь научила актрису полагаться только на себя. Мариам отгородилась от людей, спряталась за стеной подозрительности и недоверия. Размашистыми шагами удаляясь от телеги под воркующий смех Мари, Мариам с грустью подумала, что встреча с монахом много лет назад отняла у нее любовь…
* * *
Отряд всадников приближался. Лаура в смятении ахнула и побежала вниз по ступеням, Катарина и Флориан поспешили за ней. Вместе они спустились с площадки Сторожевой башни во внутренний двор. Из замка высыпала толпа слуг, гарнизон поспешно выстраивался у главного входа. Звучали отрывистые команды. Когда в проеме ворот показался первый всадник, со стороны небольшой церкви раздались удары колокола. Лаура, Катарина и Флориан в окружении своих людей с нетерпением ожидали появления рыцарей. Поодаль, на лестнице, негромко переговаривались Хедвиг и старый граф.
