Ермилов, знавший обычаи людей из секретной канцелярии Ее Величества, кивнул. Может быть, бусурманов прикончили, а может, изувечили, особого значения сие уже не имело.
– Очень хорошо, ваше благородие, – сказал он.
– Теперь я иду к усадьбе Бобовича, где все наши. Сержант Чернозуб – к Малым воротам. Их охраняют родственники Али-Мехмет-мурзы. Анастасия Петровна проверит его домовладение. Какая ситуация сложилась в этих местах крепости, мы пока не знаем. Но, если смогу, я пришлю тебе подкрепление. Ясно?
– Так точно, ваше благородие.
– Ничего, капрал. Прорвемся…
– Обязательно, ваше благородие!
С таковым напутствием доблестного Ермилова они повернули налево от усадьбы Вирковича и почти бегом двинулись к Средним воротам в Средней оборонительной стене, разделявшей Чуфут-кале на два района. Они хотели побыстрее попасть в «Старый город». Очутившись на Главной его площади, снова остановились и прислушались. Гробовая тишина царила сейчас в крепости. Праздный люд, так беспокоивший адъютанта светлейшего князя утром, пропал с улиц бесследно. Лишь ветер пел свою песню, свободно гуляя между глухих стен и высоких заборов.
– Ну, с богом! – тихо сказал Мещерский, и они одновременно перекрестились.
Сержанту Чернозубу следовало взять от Главной площади левее и идти вниз мимо небольшой заброшенной мечети с провалившейся крышей и полуразобранным минаретом, мимо двора с двумя зданиями-близнецами – караимскими кенасами. Эта улица представляла собою кратчайший путь к Малым, или Южным, воротам. При большой ширине его шага великан-кирасир добрался бы до цели минут за десять.
Но заброшенная мечеть внезапно ожила.
На него посыпался оттуда град камней. Их метали, умело пользуясь пращами, какие-то люди, появившиеся между разломанных стропил двускатной, когда-то крытой черепицей крыши. Несколько этих древних боевых снарядов угодили в спину и плечи Чернозуба. Он бросился обратно на Главную площадь, под защиту двухэтажного углового дома, стоявшего наискосок от Средних ворот.
Вслед ему раздался оглушительный выстрел, эхо которого гулко прокатилось над горным плато. Из дверей мечети поднялось облако черного дыма, а по заборам и каменному полотну дороги застучали маленькие пульки. Прижавшись к стене дома, Аржанова с Мещерским переглянулась. Судя по всему, нападавшие привели в действие дондербуз – устарелое, еще 30-х годов XVIII столетия кремнево-ударное оружие с конической каморой в казенной части и сильно расширяющимся к концу стволом. Дондербуз имел вид короткого ружья весьма изрядного веса – до 4 кг – и за один выстрел мог выбрасывать из дула около ста граммов свинцовых дробин, но совсем недалеко. В России подобный вид называли «мушкетоном» и, как правило, снабжали им – в ограниченном количестве – гарнизоны крепостей.
– Вот она, вторая диверсионная группа, – сделал вывод князь Мещерский.
Анастасия приложила ладонь к щеке – обломок черепицы, пролетая мимо, острым краем оцарапал ей кожу, потом вздохнула и сказала:
– Возможно, есть еще и третья.
– Но с оружием у них слабовато, – утешил курскую дворянку секунд-ротмистр. – Дондербуз – такое старье!
– Разве я вам не рассказывала? Светлейший хан весь последний год настойчиво изымал его у своих подданных…
– Хоть это он сделал правильно!
– Да? Зато татары недовольны. Считают, будто правитель таким образом ущемляет их исконные права и свободы, между прочим, в этом – одна из причин мятежа…
– Можно подумать! – фыркнул Мещерский. – У бунта всегда найдется тысяча причин. Но первая из них в данном случае – деньги, полученные заговорщиками от заинтересованных лиц…
Их теоретические споры обычно возникали буквально на пустом месте, часто заканчиваясь размолвками, после которых они даже не разговаривали друг с другом. Однако сейчас трудно было бы придумать более неподходящий момент для выяснения некой абстрактной истины. Засевшие в мечети противники продолжали забрасывать русских путешественников камнями и обломками черепицы, не давая им найти более надежное укрытие. Но вдруг обстрел прекратился. Те, кто вел его, спрятались среди развалин на крыше.
По узкому проулочку справа от Главной площади шествовал новый штурмовой отряд. Впереди – Николай, за ним – Досифей, а прикрывал арьергард Сергей Гончаров, беспрестанно оглядывавшийся. Три длинных армейских пистолета сын Глафиры засунул за кушак, на одном плече висел егерский штуцер, на другом – сума, до отказа набитая бумажными патронами. Досифей держал в руках две пехотные фузеи со штыками, белый маг – кавалерийский карабин.
От радости Анастасия чуть не бросилась на шею своим верным слугам. Они объяснили, что сигналом к выступлению им послужил очень громкий выстрел. Вручив Глафире четвертый, последний пистолет, они оставили ее вместе со старшим приказчиком Эзрой Мичри и дервишем Энвером в усадьбе, сами же двинулись по Бурунчакской улице навстречу тому бою, какой, по их мнению, сейчас начинался в центре «Старого города», среди стен и заборов.
Сержант Чернозуб, невозмутимо стоявший у стены, потянулся было за фузеей со штыком, наиболее серьезным оружием из всего, доставленного слугами Аржановой. Но вдруг как-то странно передернул плечами:
– Шось там у мени е. Дуже щекотится. Або колется. А шо воно, нэ розумию…
– Повернись! – приказала ему Аржанова.
На могучей спине украинца, ближе к лопаткам, взрезанная ткань кафтана чуть-чуть топорщилась в двух местах. Анастасия коснулась их пальцами. Те самые свинцовые дробинки из дондербуза сидели там в запекшейся крови.
– Да ты ранен, сержант!
– Цьего нэ може буты, – спокойно возразил Чернозуб.
– Говорю тебе! Две пульки, но неглубоко. Видно, убегал от них быстро, – пошутила Анастасия. – Можешь идти в усадьбу, к Глафире. Она обработает раны, а вечером я их извлеку, – пообещала молодая женщина.
– Шоб я пишов, колы мои друзи з басурманамы битысь будэ? Да ни у жисть!
Анастасия с материнской нежностью взглянула на великана. В отличие от князя Мещерского, этот человек никогда, ни при каких обстоятельствах не доставлял ей хлопот. Слава богу, что Потемкин согласился отпустить сержанта в крымскую экспедицию. Светлейший князь тоже очень ценил Чернозуба, одного из самых надежных людей в отряде своих телохранителей.
– А выдержишь? – спросила она.
Он утвердительно кивнул:
– Тильки визьму шо полегше…
Они быстро распределили оружие и уточнили боевую задачу для каждого. Николай оставил себе егерский штуцер с восемью нарезами в стволе, отличавшийся метким боем. Курская дворянка просила его вперед не лезть, выжидать, пока появится тот, кто руководит группой террористов, засевших в мечети, и затем снять его одним выстрелом. Кроме того, сын Глафиры отвечал за боезапас и заряжание. Князь Мещерский примерился к пехотной фузее. Ее штык длиной в 45 см позволял активно участвовать в рукопашной схватке. Досифей встал рядом с секунд-ротмистром, у него имелась такая же фузея. Сергей Гончаров уверил Анастасию, что справится с карабином не хуже других.
