– Пришел извиниться, – понурил голову начальник отдела и показал ему пакет с апельсинами: – У тебя на них аллергии нет? А то у моей супруги сразу все лицо от одного запаха опухает. И у дочери тоже.
– Нету.
– Вот и здорово, – присел рядом Олег Викторович. – А то я все думал, чего принести. Цветы мужику дарить глупо, пиво тебе нельзя… В общем, не сердись на старика, расслабился. Нужно было и дальше тебя «пасти», до окончания расследования. Хорошо хоть патруль вовремя подоспел.
– А чего там было? Я ведь не помню ничего.
– Да ничего. Увидели драку, кинулись разнимать. Пока добежали, ты уже лежал, а клиент пытался сделать ноги. Но не успел, положили рядом. Теперь пойдет сразу по нескольким статьям. Аккурат до конца жизни хватит.
– Чего он хотел, узнали?
– Конечно. Выложил все во всех подробностях. Нанял их обоих заместитель губернатора Орловской области. У них там на строительстве развязки несколько сотен миллионов недосчитали. Ты же, Евгений Леонтьев, вроде как числился начальником комиссии, выявившей факт расхищения госсредств в особо крупных размерах. Поэтому зам со товарищи, как это у уголовников принято, сейчас в Лондоне отсиживается, «борется с режимом». А тебе от него такой вот развернутый «пламенный привет» послан. Решил бывший чиновник отомстить. Тебе как, сначала бабло предлагали или сразу ликвидацией занялись?
– Предлагали… – тихо засмеялся аудитор. – Значит, это всего лишь из-за транспортной развязки?
– Да. А ты думал, тебя в убийстве Павла Первого подозревают?
– Почти, – вздохнул Женя. – Олег Викторович, если их взяли, значит, Полине больше ничего не грозит?
– Это той рафинированной красотке, что в коридоре с букетом?
– Она здесь?
– Ага, за дверью. Просто к тебе никого не пускают. Это я служебным положением воспользовался, супротив меня у докторов лекарства нет.
– Олег Викторович… Раз все закончилось, вы не могли бы отправить ее обратно в Архангельск? Я ведь думал, это ее хотят убить. Потому с собой и таскал. Теперь же выходит, что Полине ничего не грозит?
– Не жалко? Вроде девушка хорошая.
– Так ведь ко мне все едино полмесяца никого не пустят. Да еще мама из санатория вернется – как постоялицу объяснять? У нее к тому же еще и свои родители имеются. Тоже наверняка места не находят…
– Ладно, – решил мужчина. – Коли так, скажу, что ты после выздоровления с ней свяжешься. Отправлю до дома, не бойся. Первым классом поедет. В смысле купейным. Будем считать, вину загладил. Ага?
– Хорошо, Олег Викторович.
– Тогда выздоравливай, герой. Пойду общаться с юной леди. Как вполне официальное лицо, – поднялся начальник охраны. – Вот только маму свою, боюсь, ты такими дешевыми отмазками не проймешь. Каждый твой синяк в пачку валидола ей обойдется. Как оправдываться собираешься?
– Мама поругается и простит, – ответил Женя. – Не первый раз. Это ведь она хотела, чтобы я бухгалтером стал. Я же всегда был послушным мальчиком. Только бухгалтерией теперь и занимаюсь.
* * *
Полина Шелгунова оказалась девицей памятливой. На пятнадцатый день своего лечения, наконец-то получив на руки мобильник и право на первое свидание, Женя почти сразу принял от нее звонок:
– Это Евгений Леонтьев?
– Привет, Поля! Как добралась, как дела, как работа? Родители не сильно волновались?
– Чего им волноваться, Женечка? – удивилась девушка. – Я им почти каждый день звонила, и из Вологды, и из Москвы. Говорила, что все в порядке и что командировку опять продлевают. Когда твои деньги получила, сказала, что это командировочные. Они до сих пор в шоке. Советуют еще куда-нибудь напроситься. Двухмесячная папина зарплата за пару недель отсутствия! – Голос у «Мальвины» был веселый и счастливый. – И на работе, спасибо твоему начальнику, тоже все хорошо. Он мне с собой благодарственное письмо передал, на бланке Счетной палаты, с печатями и подписями. Рекомендовал поощрить за активную помощь государственным органам. Премии мне, конечно, не дали, но и за прогулы не уволили. Оформили три отпуска подряд «за свой счет по семейным обстоятельствам».
– Подожди, – дождавшись паузы, Евгений поинтересовался: – Ты про какие мои деньги сейчас говоришь?
– Про те пятьдесят тысяч, которые ты почтовым переводом прислал. Ты что, Женечка, забыл?
– У меня было сотрясение мозга, имею право… – Леонтьев переложил телефон от уха к уху. – Мне ни читать, ни писать, ни телевизор смотреть не давали. Что я мог тебе прислать и что написать?
– Я думала, ты до какого-нибудь компьютера смог добраться. Ты ведь сам писал, что посмотришь документы внимательно, пока в больнице лежишь. И потом, кто, кроме тебя, мог перевести мне такую сумму?
– Мне это тоже интересно, – пробормотал Женя. – Хорошо, а чего я еще тебе написал? Ты можешь прочитать все письмо?
– Нет, оно у меня дома в компьютере. Но ты написал, что очень мне благодарен, что посылаешь мне деньги, которые обещал… Только там намного больше получилось, чем мы договаривались, Женечка. Ты их как считал? В Москве-то я скорее отдыхала, чем работала. Мне очень понравилось… Теперь, как честный человек, должна отплатить тем же самым.
– А еще что в письме было?
– Ну, ты попросил переслать тебе по электронной почте все собранные материалы, чтобы ты мог их посмотреть, пока все равно лежишь, и подробные письменные пояснения, чтобы ничего не забыть и не перепутать… Я, кстати, тебе позвонила сразу. Думала, уже можно. Но твой сотовый был выключен.
– Еще бы, – вздохнул Евгений. – Поля, а ты не могла бы скопировать свое письмо на тот адрес, который я тебе сейчас эсэмэской пришлю?
– А чего, не дошло?
– В общем-то, да, – честно ответил Леонтьев. – А посмотреть хочется.
– Хорошо, Женечка. Сегодня вечером пришлю. Кстати, я все-таки смогла узнать, куда делась из Холмогор знаменитая школа архиепископа Афанасия.
– Да ты что?! – невольно вскочил с постели аудитор. – И где она?! Куда ее перевели, где находится?
– Я последние две недели все свободное время проводила в архивах Библиотеки Добролюбова, – неторопливо принялась рассказывать исследовательница. Ее непомерные гордость и самодовольство буквально выпирали из трубки и чуть ли не капали на одеяло. – Ты ведь знаешь, что все труды Афанасия переданы этому исследовательскому центру и постоянно, непрерывно изучаются?
– Да, я помню.
– Ну, так читают-то наши ученые и историки сами научные труды этого священника, а всякого рода расходные книги, описи, кухонные отчеты и записи о ремонтах никому не интересны. А я вот взяла да и посмотрела самые последние из записей… – Девушка выдержала многозначительную паузу.
