— Если командование армией останется за этим полковником, то так или иначе всему конец, — сказал Сен-Режан, и Кадудаль поклялся, что согласен с ним.
Пюизе устало вздохнул.
— Такой оборот следовало предвидеть. С самого начала этот человек был источником всяческих осложнений. Я давно занялся бы им, если бы не был уверен, что господин Д’Артуа отправится с нами и, приняв на себя верховное командование, все решит за меня.
— Вы должны заняться им сейчас, — заявил Кадудаль.
— Мы в тупике.
— Ни в коем случае! Если вы не можете приказать расстрелять его и не вызвать тем самым мятежа, если из-за его упрямства эмигранты не выступят с нами, мы выступим без них. Малейшее промедление обернется роковыми последствиями.
— Неужели я этого не понимаю? Но мы обещали бретонцам принца крови. Они ждут его как мессию. Он не приехал. Но, по крайней мере, у нас есть эти воинственные эмигранты, эти дворяне, эти офицеры королевской армии и военно-морского флота, чтобы придать нашему наступлению романтический ореол и привлечь к нам тысячи крестьян. Если мы выступим без них, кто поверит в эту армию заморских спасителей? Наши крестьяне не бросят свои поля. Неужели вы полагаете, что если бы я не понимал этого, то стал бы долгие месяцы трудиться в Англии и разрабатывать план кампании?
Дав волю своим чувствам, Пюизе поднялся со стула и стал размашистыми шагами мерить каменный пол.
— Силы небесные! Чтобы все мои труды, все усилия пошли прахом из-за пустого тщеславия этого проклятого щеголя!
Он остановился рядом с Кантэном и, взглянув на него, продолжал, словно смеясь над самим собой:
— Упорством и настойчивостью в достижении цели я всегда выходил победителем из схватки с Фортуной. И вот, похоже, она берет реванш.
Находчивость Кадудаля истощилась, и ему нечего было добавить к тому, что сказал Пюизе. Он сел и излил душу потоком проклятий по адресу Д’Эрвийи. Сен-Режан, со своей стороны, буркнул, что никогда не был высокого мнения о придворных сводниках и танцмейстерах. Кантэн молча наблюдал за Пюизе. Душу молодого человека переполняли глубокое сочувствие к графу и гнев на бездарных интриганов, изменивших ему в самую минуту его торжества.
Заложив руки за спину, склонив голову так низко, что его подбородок касался шейного платка, Пюизе задумчиво вышагивал по кухне.
— Да, это тупик, — проговорил он. — Доводы разума бесполезны, сила — тем более. Выход должны найти англичане.
— Англичане?
— Экспедицию организовали они, и британский Кабинет должен рассеять заблуждение Д’Эрвийи относительно объема его полномочий. Мистер Питт сократит их настолько, что полковник лишится возможности с высокомерным видом высказывать свои сомнения.
— Но время, которое уйдет на это! — с отчаянием в голосе возразил Кадудаль. — Необходимы быстрые, решительные действия!
— Знаю. Знаю. Но ничего не поделаешь. Будем надеяться на лучшее, надеяться, что задержка с выступлением не окажется для нас губительной. Я сейчас же напишу мистеру Питту. Сэр Джон Уоррен отправит тендер, чтобы доставить мое письмо. Дней через десять — самое большое, через две недели — мы получим ответ.
— Две недели! — на лице Кадудаля отразился ужас. — А что в эти две недели сделает Гош?
— Все, что позволит ему господин Д’Эрвийи. Вы же видите: я ничего не могу изменить.
Написав письма, господин Пюизе посетил Д’Эрвийи и сообщил ему об этом.
— Я говорю вам о них, полковник, чтобы вы также могли написать в Англию, если пожелаете.
Особенно выразительно Пюизе произнес звание Д’Эрвийи.
— Я не премину воспользоваться возможностью довести до сведения мистера Питта, что у меня имеются основания жаловаться на вас, и изложу, в чем они заключаются.
Д’Эрвийи побелел от ярости и, возможно, от страха столь унизительным образом утратить узурпированную им власть.
Пюизе холодно поклонился и вышел. Вновь они увиделись лишь через два дня, когда Пюизе разыскал Д’Эрвийи, чтобы ознакомить его с новостями, полученными из Орэ. Вобан сообщал, что Гош собрал в Ванне тринадцать тысяч человек и с минуты на минуту двинется на Орэ, который не удастся удержать, если Вобан не получит подкрепления.
Когда Пюизе подошел к Д’Эрвийи, окруженному группой офицеров в шляпах с белыми плюмажами, тот проводил смотр полка «Верные трону». Солдаты в красных мундирах, белых брюках и треуголках маршировали по прибрежному песку.
— Вот вы и пожали первые плоды нашей бездеятельности. Тринадцать тысяч человек, с которыми можно было легко справиться, пока они были разбиты на отдельные отряды, объединились в единую армию.
— Вы должны вызвать своих шуанов, — резко ответил Д’Эрвийи на предъявленное ему обвинение.
— Лишь в том случае, если мы можем оказать им поддержку.
— Я уже говорил, что их надо вызвать. Вы заставляете меня повторяться.
— Тогда мы должны вызвать также и Тэнтеньяка из Ландевана. Отвод отрядов Вобана откроет его фланг неприятелю.
— Разумеется, — презрительно фыркнул Д’Эрвийи. — Вы говорите об очевидных вещах.
— Позвольте мне продолжить в том же духе, — сухо проговорил Пюизе.
Он показал рукой на дюны, за которыми находился форт Пентьевр, массивная твердыня, возвышающаяся справа от них над самой узкой частью Кибронского перешейка.
— Республиканцы переименовали его в форт Санкюлот. Стоит нам удалить наши аванпосты из Орэ и Ландевана, армия Гоша не замедлит появиться здесь, и как только это произойдет, наш фланг будет находиться под постоянной угрозой со стороны крепости. Позиция станет для нас крайне невыгодной.
В группе офицеров, которые поняли грозившую им опасность, началось движение и чуть слышное перешептывание. Кровь бросилась в лицо Д’Эрвийи, и он поспешно, пожалуй, слишком поспешно, ответил:
— В случае необходимости мы погрузимся на суда.
Смех Пюизе привел полковника в еще большее раздражение.
— Такие действия весьма обнадежат наших бретонских друзей. А что дальше? Полагаю, вы вернетесь в Англию?
— Господин де Пюизе, вы становитесь невыносимы. — Полковника душила ярость. — Послушаем, какой выход из этой ситуации предлагаете вы.
— Из нее есть только один выход. Форт должен быть взят.
— Вот как? Более несостоятельное предложение трудно себе представить.
Д’Эрвийи снова улыбнулся, думая, что ему подвернулся удобный случай выставить напоказ некомпетентность Пюизе в военных вопросах.
— А как, позвольте узнать, можно взять форт без осадной артиллерии? Или вам неизвестно, что у меня ее нет?
