«Политическая деятельность мадам де Помпадур в конечном счете оказалась пагубной для Франции.
Если мадам де Помпадур и может претендовать на определенную признательность ей, то лишь благодаря своей любви к искусствам, покровительству писателям, строительству замков и созданию садов.
Что осталось от ее деяний в этой области? Расцвет искусств, конечно, совершенно необычайный, ореолом обрамляющий XVIII век.
Из ее творений сохранились Елисейский дворец, что уже немало, тем более, что к нему следует присовокупить Высшее военное училище и Севрскую мануфактуру.
От ее замков, если не считать Менара, осталась, как сказал Дидро, лишь «горстка праха».
Осуждают непомерные траты мадам де Помпадур; они ничтожны по сравнению с тем, во что обошлась Семилетняя война, за развязывание которой она несет тяжелую ответственность.
Однако можно проявить лишь некоторую снисходительность к этой женщине, доброй, услужливой, мужественной и прямодушной.
В ней жил дух величия Франции; если ее политика и провалилась, то в том была виновата не она одна, тогда как ее влияние на искусство, ее жизнь, столь блестящая внешне, но на самом деле столь трудная, выглядят извинением всем ее промахам.
Хотя ее жизнь вызывала много споров, хотя ее обращение к религии показалось современникам фарсом, можно только склониться перед ее мужеством перед лицом смерти и ее предсмертным раскаянием. <…>
Мадам де Помпадур, в конце концов, заслужила снисхождение, положенное раскаявшемуся грешнику, хотя жизнь ее и казалась достойной порицания».
Историк С.В. Ешевский о мадам де Помпадур
«Маркиза де Помпадур овладела Людовиком и получила огромное влияние на дела государственные. Это был удар для знатных дам, добивавшихся той же чести. Несколько времени поднят был вопрос: ездить ли к мадам д’Этиоль, но ловкая parvenue [12] сумела удержать свою власть над королем, и не только французская аристократия, но и коронованные особы искали дружбы могущественной куртизанки. Мы упомянули об этих скандалезных интригах потому, что они имели огромное влияние на судьбу не только Франции. Уже со времени мадам де Майи подле официальной политики кардинала Флери находилась тайная политика королевской любовницы. Со времени Шатору и в особенности Помпадур, эта непризнанная политика занимала все более видное место. Смена министров и генералов, заключение союзов, война и мир, одним словом — важнейшие дела государственные решались не в Совете министров, а в уборной и спальне королевской наложницы. При почти каждом европейском дворе подле посланника или резидента, назначенного министром иностранных дел, находился тайный агент Шатору или Помпадур. Придворной интригой, будуарной сценой объясняются или условливаются многие события, имевшие важное значение для всей Европы».
Историк Д.И. Иловайский о мадам де Помпадур
«Король Людовик XV по своей изнеженности не любил обременять себя правительственными заботами. Во вторую половину его царствования во Франции наступило господство королевских любимиц. Из них самой замечательной явилась маркиза Помпадур. Она умела подчинить себе ленивого короля и приобрела почти неограниченное влияние на государственные дела. Помпадур возвысила на степень первого министра умного герцога Шуазеля. Он, между прочим, ознаменовал свою деятельность изгнанием из Франции иезуитов. Но по смерти Помпадур Шуазель был удален от двора. Состояние Франции в конце этого царствования было печальное.
Самую беспорядочную часть управления представляли финансы; расходы далеко превышали доходы; а между тем не было точных отчетов ни о тех, ни о других, и сами министры не знали, сколько правительство получает и проживает. Духовенство и дворянство были почти свободны от податей и повинностей, и вся тяжесть их падала на среднее или городское сословие и на крестьян. Крестьяне были до такой степени разорены, что в некоторых местах питались овсом или хлебом, смешанным с посторонними растениями. Городское сословие, занимавшееся промышленностью, было опутано множеством стеснительных правил; например, фабриканты не смели делать материй, которых плотность или ширина не подходила под правила, иначе товар отбирали и предавали огню. С низшим или недворянским классом аристократы обращались высокомерно и выше всего ставили знатность рода. Таким обращением они возбуждали против себя ненависть в среднем сословии, тогда как из этого среднего сословия выходили люди ученые, юристы, литераторы, художники и т. п.»
Историк Ги Шоссинан-Ногаре о мадам де Помпадур
«Чтобы нравиться королю, недостаточно было одних альковных радостей, хотя подобные вещи всегда ценились очень высоко. Мадам де Помпадур, обладавшая фригидным темпераментом, горевала по поводу своей бездарности в этой сфере, из-за чего всегда рисковала утратить любовь Людовика XV. Не решаясь открыть свой секрет даже самым близким людям, она без колебаний доверилась неким шарлатанам, которые снабдили ее какой-то дрянью, что нисколько не поправило дел. Затем она обратилась к своему врачу Кенэ, он посоветовал соблюдать здоровый режим и совершать моцион. Наступило некоторое улучшение, но бурных вспышек она по-прежнему не испытывала, и король продолжал называть ее «уткой», без сомнения с намеком на северные перелеты этих птиц. Чтобы компенсировать свою холодность, мадам де Помпадур придумывала разные увеселения.
Впрочем, они не мешали королю искать в другом месте эротические удовольствия, которые он так жаждал, и которые она не могла ему доставить, однако принесли ей долгую сердечную привязанность и верность. Другие, которые лучше нее умели утешать чувства своего возлюбленного, также старались окружать короля нежной заботой и устраивать ему жизнь, полную наслаждений и празднеств. <…> Но Помпадур в большей степени,
