Лейтенант извинился и пошёл в комнату отдыха, а минут через двадцать оба они явились в каюту и командир хотя ещё и не очень твёрдым шагом, но подошёл к Драгане, почтительно склонил голову:
— Простите меня, пожалуйста! Я, кажется, вас напугал.
— Напротив. Я рада встрече. Теперь я вспомнила…
— Да, да. Я сопровождал адмирала Станишича, когда мы посетили вас дома. Вы тогда прилетели из Москвы на каникулы и много интересного нам рассказали.
Драгана улыбалась, в её глазах засветилась надежда. Командир корабля не предаст дядю Яна. С ними ничего не случится, и они скоро вернутся домой. Хотела заговорить об этом, но адмирал её упредил:
— Люди из Вашингтона хотят предложить вашим ребятам, русским учёным, работу в каких–то других лабораториях и без уведомления прибыли на корабль часом раньше вас. Я отказался участвовать в деловых переговорах с адмиралом и его друзьями, сказал, что вы мои гости. Но сейчас я, всё–таки, буду говорить с ними. Надеюсь, мы всё уладим. Вы не беспокойтесь.
Командир был доброжелателен, сдержан и спокоен. Признаков недавнего опьянения как будто бы уже и не было. Попросил Драгану побыть ещё несколько минут в его каюте, поручил лейтенанту не отлучаться от неё и вышел на палубу.
Когда он вошёл к друзьям с Русского острова, пентагоновцы ещё находились в узле связи и продолжали свои трудные переговоры с «верхом». Командующий эскадрой подошёл к Станишичу, по старой привычке вытянулся перед ним и тихо проговорил:
— Прошу прощения, мой адмирал. Случилась нештатная ситуация. Во многом я виноват, но подробности объясню потом. В одном заверяю вас: вы и ваши спутники под моей охраной, можете на меня положиться.
Станишич заключил адмирала в объятия и так же тихо проговорил:
— Спасибо тебе, мой друг. Кое в чём я уже осведомлён. Эти парни из Вашингтона — большие фантазёры. И если им засветил доллар или карьера, они идут на всё. Тебе же, мой друг, большое спасибо: иначе ты и не мог поступить. Я слышал, они тебе угрожают. Ну если, все–таки, дойдёт до списания с корабля, не думай, что это смертельно. Я жду тебя на острове. Мы снова будем вместе и ещё послужим небесам и добрым людям.
Вошёл дежурный офицер и доложил: люди из Вашингтона закончили переговоры с «верхом» и сейчас будут здесь.
Но пока «люди из Вашингтона» переходили с одной палубы корабля на другую, два молодых человека горячо обсуждали сложившуюся ситуацию. Драгана уже уговорила лейтенанта оставить флот и принять её предложение служить у неё на острове в качестве чиновника для особых поручений. Лейтенант ликовал. Он не хотел оставаться на флоте, а те условия, которые предлагала Драгана, превосходили все его ожидания. И очень коротко он объяснил своей будущей госпоже суть происходящих на крейсере событий. В Пентагоне каким–то образом узнали о намечавшейся на крейсере встрече друзей. Парни в штатском тотчас сюда прилетели и объявили командующему эскадры план своих действий. Этот план… Лейтенант не договорил: командующий по телефону приказал срочно привести к ним гостью. И они пошли.
Лейтенант по знаку адмирала сел с ним рядом, а Драгана, слегка поклонившись собравшимся и увидев пустой стул между дядей и Борисом, опустилась на него. И незаметно коснулась руки Бориса. И кинула на него сияющий счастливый взгляд. Они вместе, им ничто не угрожает — она чувствовала это сердцем.
В мгновение оценила обстановку: напротив неё сидел полный мужчина лет пятидесяти. Вид у него был явно невоенный: покатые плечи, толстая шея и лысина, напоминавшая взлётно- посадочную полосу, обнаруживали штатского чиновника или учёного, корпевшего где–нибудь в лаборатории. Несколько поодаль сидел его товарищ; этот был молод, нагло разглядывал Драгану и, казалось, ни о чём не думал.
Драгана знала: дядя Ян и Борис уже провели длительные беседы с таинственными людьми с материка. Они ни о чём не договорились, и, как успел ей доложить лейтенант, не очень–то их боялся адмирал Станишич. Оставалось загадкой: какие же всё–таки силы за ними стояли. В эти дни в Штатах начиналась предвыборная кампания; действующий президент в такие периоды терял своё обычное значение, он боялся неосторожных шагов, опасался претендента на его пост и всех сил, ему противостоящих. И, как следствие этого его положения, становились осторожными и всего опасались главные чины государства: главы ЦРУ, Пентагона, других важнейших ведомств. Опустившаяся на крейсер, точно стая ворон, группа чиновников имела много сведений о работах, ведущихся на Русском острове, но эти сведения были приблизительны и не надёжны. К тому же даже сами чиновники из прилетевшей группы могли лишь догадываться, кто из них чьи интересы представлял. Не знали этого и оба адмирала, — им хотя и доложили, что старший группы конструктор новейших ракет доктор технических наук профессор Либерман имеет поручения от военного ведомства, но и документы, предъявленные им, и сам он не проясняли до конца, какое ведомство он представлял и какие у него полномочия. Рассчитывал он на содействие командующего эскадрой и сговорчивость адмирала Станишича, но ожидаемой помощи не находил. Вот в такой обстановке происходила встреча на крейсере.
Из группы военного ведомства на заключительную беседу почему–то явились только двое.
Беседу начал доктор Либерман. Ни к кому не обращаясь в особенности, он сказал:
— У вас могло возникнуть превратное мнение по поводу нашего желания с вами встретиться на крейсере, но я хотел заранее рассеять всякие сомнения и подозрения. Мы люди штатские… — он взглянул на своего товарища, — и, как вы уже догадались, из мира науки и хотели бы знать только об одном: нет ли у вас каких затруднений и не нужна ли вам наша помощь?.. Да, да — помощь. Речь идёт только об этом.
Адмирал Станишич ответил сразу. И речь его была не столь церемонной:
— Вы хотите помогать в делах, смысл которых вам неизвестен. А если вы, все–таки, знаете, что там такое изобрели учёные на Русском острове, тогда скажите нам, зачем вам нужен наш товар?
— Господин адмирал! Ваша военная прямота в предыдущих беседах ставила нас в тупик, здесь же вы напускаете туман, в котором нельзя ничего разглядеть. Мы не понимаем.
— И мы не понимаем. Вы нам скажите: что вас интересует? В какое дело вы хотите вкладывать деньги?.. И чьи это будут деньги? В каком количестве?..
— Деньги? Почему деньги? Нам известно, что у вас на острове, который принадлежит мадам Драгане Станишич, дочери нашего губернатора, есть лаборатории — биологическая и физико–химическая. Я сам учёный и знаю, какие это большие хлопоты иметь такие лаборатории. А у нас в Джексонвилле функционирует известный на весь мир биологический центр, а в Атланте — физико–химический… Оба города находятся в штате, где губернатором Урош Станишич, ваш родной брат и отец госпожи Драганы. Из чувства патриотизма мы бы хотели объединить усилия учёных.
