— Узнала? — вскинулся дядя Викентий. — Где он живет?
— Домик у него собственный, как на Левандовку ехать.
— Хорошо! Начнем с него… — и, словно стряхивая с себя морок, дядя Викентий осторожно высвободился из объятий Терезы, встал и, оставив подругу в кресле, начал размеренно ходить по комнате.
* * *
Сумерки начинали сгущаться, когда «опель» с Виктором за рулем и сидящим рядом дядей Викентием проехал с включенными фарами путаными улочками предместья и остановился неподалеку от неприметного особнячка.
— Мне с тобой? — Виктор повернул ключ, и урчание мотора прекратилось.
— Да, — секунду или две дядя Викентий раздумывал и решил: — Машину здесь оставим.
Стараясь не привлекать внимания, прячась на темной стороне улицы, они прокрались во двор, и уже возле самых дверей дома дядя Викентий придержал племянника.
— Подожди, Витя… Тебе, пожалуй, лучше тут ос таться. Присмотреть. Ну а я в дом сам зайду, а ты, в случае чего, подстрахуешь…
Дядя Викентий еще раз прислушался и осторожно, с перерывами, постучал три раза. Через пару минут из-за двери послышалось:
— Кто то?
— Я перепрошую, пан Силевич тут мешкае? — тихо спросил по-украински дядя Викентий.
— На що вин вам?
— Терминова справа, — в голосе дяди Викентия зазвучали металлические нотки.
— Зараз… — поочередно громыхнули запоры, узкая полоска света упала на крыльцо, и кто-то, оставаясь внутри, пригласил: — Заходьте…
Оказавшись в комнате, дядя Викентий первым делом попробовал определить, есть ли в доме еще кто-нибудь, однако хозяин, не дав ему оглядеться, весьма невежливо пробурчал:
— Ну, то яка справа в пана?
— Справа? — дядя Викентий старался выгадать время и потому заговорил только после довольно длительного молчания: — Ну, якщо пан Силевич це вы, то справа дуже проста…
— Я пан Силевич, — грубо оборвал дядю Викентия хозяин. — Що дали?
— А дали ось… — дядя Викентий достал из кармана фотографию Эли и показал Силевичу. — Ваша работа?
— Не помню… — хозяин только скользнул взглядом по снимку и демонстративно спрятал руки за спину.
— Розумию, розумию, столько заказов… — дядя Викентий усмехнулся. — Однак, якщо, скажем, у меня сто доляров, то це, може, кое-что…
— Що ж, подывытысь можно… — хозяин, наклонив голову, как петух, напряженно приглядывался к дяде Викентию. — Але що саме интересует пана? Модель или?..
— Ну зачем мне модель? — откровенно рассмеялся дядя Викентий. — Нет, пан Силевич, я даю сто доляров за негатив с добавкой за каждый снимок.
— Ну що ж… Подывытысь можна…
Хозяин не спеша отошел в дальний угол, наклонился к шкафу и вдруг, резко отскочив в сторону, наставил на дядю Викентия неизвестно откуда взявшийся ППШ.
— Руки вверх, добродию!
— Не понимаю… — начал было дядя Викентий, но черная точка дула смотрела с такой зловещей ясностью, что он безропотно поднял руки.
— Вот так оно лучше! — хозяин слегка повел дулом автомата. — А теперь до дверей, помалу…
Дядя Викентий молча пожал плечами, повернулся и уже на выходе неожиданно громко забубнил, словно жалуясь, что все вышло плохо.
— Не понимаю, зачем наставлять автомат, когда я к вам с деловой пропозицией, еще хорошо, ствол в спину не тычете, но я перепрошую…
— Замовкни!..
Странное бульканье оборвало фразу на полуслове, и, резко оглянувшись, дядя Викентий едва успел подхватить тело хозяина, которое падало на него. Выпавший из рук Силевича автомат с металлическим лязгом свалился на ступеньки, и одновременно из темноты возник Виктор.
— Как я его?
— Нормально! — дядя Викентий перехватил тяжелеющее тело поудобнее и приказал: — Автомат возьми…
В освещенной комнате, куда дядя Викентий с трудом затащил фотографа, Виктор склонился над телом, пощупал пульс и спокойно сказал:
— Похоже, гаплык мужику…
— Ну и черт с ним! — махнул рукой дядя Викентий. — Если бы не ты, мне б самому гаплык…
— Да, чего-то везет нам в последнее время, — Виктор сочно выматерился и спросил: — Что делать-то будем?
— Вход постереги, Витя. Мне тут найти кое-что надо…
Дядя Викентий осмотрел комнату и, убедившись, что ничего интересного здесь нет, пошел искать дальше. Фотолаборатория оказалась в дальнем конце дома, за кухней. Дядя Викентий щелкнул выключателем, и сразу ему в глаза бросилась увеличенная фотография Эли, висевшая на стене. Дядя Викентий в ярости рванул художественное паспарту, и тут с легким шорохом на пол соскользнул черный пакет, лежавший за снимком.
Дядя Викентий поднял находку и удовлетворенно хмыкнул. Именно в этом пакете хранились и негатив, и остальные фотографии. Никак не рассчитывавший на такую удачу, дядя Викентий хотел было выйти из лаборатории, но что-то подсознательно толкнуло его, и он, заглянув в раскрытый саквояж, стоявший на столе, даже присвистнул. К его удивлению, там лежали чистые бланки советских паспортов и десятка полтора свежеотпечатанных фотографий размером три на четыре.
Дядя Викентий аккуратно закрыл саквояж, отставил его в сторону и, быстро разорвав на мелкие клочки найденные фото, сложил в умывальнике кучу обрывков. Потом чиркнул спичкой, прямо в руках спалил ненавистный негатив и его остатком зажег порванные снимки. Дождавшись, пока пламя, оставив после себя струйку дыма и пепел, погасло, дядя Викентий подхватил саквояж и выскочил из лаборатории.
Виктор, который караулил возле полуоткрытых дверей, услыхав шаги дяди Викентия, оглянулся.
— Ну что, порядок?
— В основном… Теперь концы прятать будем.
— Как?
— Беги к «опелю». У тебя там вроде бензин в багажнике был.
— Есть, — подтвердил Виктор. — Две канистры. Полные. На всякий случай.
— Отлично! Обе сюда тащи.
— Понял, — Виктор кивнул и, спрыгнув с крыльца, помчался к машине.
А дядя Викентий наклонился над телом Силевича и, напрягшись, поволок его ближе к окну. Взвалив тело на подоконник, дядя Викентий подхватил ППШ и распущенным галстуком Силевича примотал автомат к руке убитого так, чтоб пальцы держали нажатым спус ковой крючок.
Отступив на шаг, дядя Викентий оценил работу, а потом сорвал шнурок, служивший для подтягивания шторы. Один его конец дядя Викентий привязал к затвору автомата, а второй, протянувши шнурок поперек комнаты и оттянув рукоятку в боевое положение, крепко привязал к ножке стола.
В этот момент в дверях послышалось громыхание, и дядя Викентий поспешно предостерег ввалившегося в комнату Виктора.
— Осторожней!
Дядя Викентий взял одну канистру и пошел с ней в лабораторию, разливая по дороге бензин. Через минуту в помещении, насквозь пропитанном резким запахом, нечем было дышать, и Виктор, зажимая нос пальцами и приглядевшись к автоспуску для ППШ, одобрительно заметил:
