стали, — он оглядел солдат, что собрались вокруг него, — стройте лагерь, вы тут надолго.
И когда люди стали расходиться, кавалер тайно поманил Сыча пальцем, чтобы другие не видали. И когда они остались вдвоем, сказал ему тихо:
— Купчишки больно заносчивы, злы ушли, ты ночью плыви на тот берег, посмотри, послушай, что делать собираются. Может, и вправду думают добрых людей собирать, если так, то мне о том знать надобно. Я тут еще два дня пробуду, через день возвращайся.
— Сплаваю, — заверил Фриц Ламме, — посмотрю, послушаю, да дружка свинопаса проведаю.
Так и решили. Фриц опять тихонечко переплыл реку. Стало тихо на реке, больше плотов по его стороне реки за два дня не проплывало. И кавалер решил тут не сидеть.
Он оставил людей своих на берегу, а сам поехал в Эшбахт, наказав сержанту:
— Как плот поплывет, так ты кричи ему и ругай, требуй, чтобы пристал к берегу, но сам его не лови и не стреляй в людей, пусть уплывают. Шуми для вида. Как человек мой вернется, скажи, чтобы ко мне в имение побыстрее скакал. Жду я его.
— Сделаю, как пожелаете, — отвечал сержант Жанзуан.
Как он и ждал, ему уже письмо привезли. От кого? Конечно же от графа. Говорил быть к нему по делу к четвергу, к обеду. Значит, купчишки уже до графа добрались — нажаловались.
— Собирайся, — сказал он Брунхильде, прочитав письмо, — едем в Мален.
— Епископа слушать? — обрадовалась та.
— И епископа тоже, — отвечал он, — завтра поутру выезжаем. А пока мне воды пусть нагреют, мыться буду.
— Велю чан нести и воду таскать, — обещала весело Брунхильда, — сама вас помою.
А девушка радовалась, позвала Марию смотреть, какое платье чистое, а какое стирать надобно, пока сама пела от радости.
В тот же день приехал Сыч, рассказывал долго о том, что творится на чужом брегу.
— Об этом только и говорят все в кабаках, мужики и купчишки вас ругают. По всему Рюмикону гул идет, так вас чихвостят. Купчишки кричат спьяну, что пора дескать, и поучить вас.
— И что за купцы? Большие?
— Де нет, мелочь, — презрительно морщился Сыч. — Вояки кабацкие, что от меди едва в серебро перешли, но пыжатся, негодуют. Кричат, что деньгу на людей добрых дадут. Говорят, проучат вас.
— Значит, проучить собираются? — мрачно ухмылялся Волков.
— Ага, — кивал Сыч, — говорят, пора мол, благородную кровь по реке пустить, чтобы плавалось по ней полегче. Но то все по пьяной лавочке шумят.
— А людей добрых собирают? — спросил кавалер, хотя знал, что это маловероятно, раз его на суд к графу зовут.
— Так некому там собираться. Король месяц как кликнул клич, так с кантона почти тысячу человек собралось да на юг подалось с нашим императором воевать, — рассказывал Фриц Ламме. — Все лишние добрые люди ушли. Один одноглазый говорил, что король в кантоне две тысячи людей собрал, да думаю — врет.
— А ополчение с городов? Может они собираются? Может гильдии кого нанимают?
— Нет, об том и речи не было, а коли будут людишки с железом на том берегу собираться, так свинопас нам сразу весточку привезет. Он мальчишка смышленый. Я ж ему еще денег дал.
— Ну, а в городах, друзей не заводишь?
— Сговорился, с парочкой, выпивал с ними, да людишки больно ненадежные, игроки кабацкие, жулики. Продадут за кружку пива.
— Хорошо, ты молодец, Фриц Ламме.
— Спасибо, экселенц, — улыбался Сыч. И тут же корчил жалостливое лицо, — экселенц…
— Знаю, — Волков достал три талера, дорого конечно, все это давалось ему, — на, держи.
— Всего три? — лицо Сыча не делалось счастливым.
— Ступай, и тому рад будь, у меня сейчас нет лишнего серебра.
* * *
Он еще домыться не успел. Сидел на лавке, Брунхильда ему голову полотенцем вытирала, когда пришел Рене и сказал:
— Вора вашего привели.
— Якова? — не поверил кавалер, освобождаясь от рук и полотенца Брунхильды и беря рубаху с лавки.
— Его, — говорит Рене.
— Кто же его поймал?
— Во Фринланде его поймали, сюда привели. Сержант его привел. На дворе стоит, ждет вашего дозволения войти.
— Зовите.
Сержант из Фринланда был высок и статен, как и положено быть настоящему сержанту. На цепи за собой он ввел в дом мальчишку Якова. Тот был руками и шеей заточен в колодки. Может, колодки были тяжелы, может, просто стыдно ему было, но головы вор не поднимал.
— Господин Эшбахт, — важно начал сержант, — согласно договору, что есть межу землей Ребенрее и Фринландом, о возврате беглых крепостных, и по решению судьи Кальнса, что судит милостью архиепископа Ланна и Фринланда, возвращаю вам вашего крепостного, что взят был у нас в городе Эвельратте без бумаг и имущества.
— Спасибо тебе, сержант, что поймали вора, — говорил кавалер, и в голосе его не было ничего хорошего для Якова. — А конь при нем был?
— Мне о том не ведомо, — отвечал сержант, — пьян он был, валялся в кабаке два дня, пока кабатчик стражу не позвал. Сказал, что деньги за пиво не платит. Стража учинила розыск, он и сознался, что беглый от вас. По суду велено вернуть вам его.
— Где мой конь? — спросил Волков без всяких эмоций.
Юноша буркнул что-то, не поднимая глаз от пола. Никто не понял, что он ответил.
Тогда Сыч подошел и дал ему в ребра:
— Говори, паскуда, громко, когда господин спрашивает.
— Украли, — срываясь на рыдания, уже громко отвечал Яков. — В постоялом дворе.
— А деньги мои где?
— Нету, — Яков стал рыдать, — все украли.
— Врет, — вдруг сказал сержант, — не крали у него деньги, проиграл он их. Трактирщик говорил, что он два дня в кости пьяный играл.
— Двадцать талеров тебе всего на два дня хватило? — возмутился Сыч. — Ах, ты, вошь поганая, мне за пять талеров приходится иной раз жизнью рисковать, а ты… Вошь поганая… — Он опять дал в ребра мальчишки кулаком.
Тот стал рыдать, а сержант стал снимать с него колодки и говорить:
— Я тогда пойду, надо до ночи хоть реку переплыть.
Волков встал, достал из кошеля ему серебра на пол талера, вложил в руку:
— Спасибо, сержант.
— Вам спасибо, господин, — отвечал тот кланяясь. И, кивая на юношу, спросил. — А с этим что сделаете?
— То, что положено делать с ворами. Он увел у меня племенного коня, в сто талеров стоимостью, — зло говорил кавалер. — Он вытащил серебра монет двадцать, и все это растратил. А мне такие деньги давались нелегко, почти всю жизнь меня за них резали, рубили и кололи. И мне скопить удалось сто монет… А он такие
