– Никогда не следует пренебрегать гневом этих гигантов. В 79 году нашей эры вблизи Неаполя Везувий похоронил под раскаленным пеплом города Геркуланум и Помпеи… От этих городов ничего не осталось… Парочки обнявшихся во сне людей не успели даже проснуться.
От этих слов Зефирина вздрогнула. Фульвио обнял ее за талию и продолжал шептать на ухо:
– Задумайтесь, Зефирина, об их судьбе… любить и умереть, прижавшись обнаженными телами друг к другу и застыв навеки.
Губы Фульвио нежили щеку Зефирины. Она трепетала от счастья.
– Что до меня, Фульвио, я предпочитаю жизнь… с человеком, которого люблю.
Она откинула голову. Фульвио склонился над ней. Но именно такую минуту выбрал этот тупица, португальский капитан, чтобы сообщить:
– Мы скоро пройдем Мессинский пролив… В следующую ночь я вас высаживаю, синьор Корнелио…
Это имя Фульвио выбрал себе, чтобы сохранить инкогнито.
Сойдя на берег, супруги Фарнелло наняли мулов и через два дня прибыли в свой сицилийский замок.
Ничто в доме не было готово к их приему. Управляющие – Марко и Перрукья – подняли на ноги всю деревню. Вскоре целая армия молодых сицилийцев сновала в старом замке.
Первым делом хозяева принялись устраиваться. Фульвио учтиво передал Зефирине ключи от всех апартаментов, башен, подсобных помещений и подвалов. Кроме того, он отвел ей самые лучшие комнаты в замке – комнаты второго этажа с балконами, нависавшими над морем.
Прямо из своей громадной кровати с балдахином, в которой она спала одна, Зефирина могла любоваться лазурными волнами.
– А где ваши апартаменты, Фульвио? – спросила, превозмогая себя, Зефирина.
С легкой улыбкой Фульвио ответил:
– Разумеется, в башне тирана…
Зефирина обиженно закусила губу. Башня Диона Сиракузского была самым удаленным от ее комнат местом.
«Почему он все время дразнит меня? – размышляла она. – Я не собираюсь валяться у него в ногах… если только рана не мучит его».
Зефирина наблюдала за Фульвио. Но князь, похоже, совсем поправился. Он ездил верхом, совершал долгие прогулки, на которые ни разу не пригласил Зефирину… и даже ходил купаться в море.
Короче, Фульвио явно восстановил свое здоровье. Надо сказать, он баловал Зефирину нещадно, задаривая ее украшениями и платьями, которые заказывал в Палермо, Мессине, Катанье или Сиракузе. Он постоянно интересовался, довольна ли она своими апартаментами, слугами, климатом. Но по вечерам, учтиво поцеловав ей руки, исчезал из дворца.
Зефирина сохла. Она вскакивала по ночам, надеясь увидеть мужа входящим к ней в спальню. Но ничего не происходило. Просыпаясь утром, она слышала фырканье только что вернувшейся в конюшню лошади Фульвио.
Приходилось признать очевидное: все ночи Фульвио проводил вне замка…
В довершение ко всем своим огорчениям Зефирина узнала от своих служанок, что княгиня Каролина Бигалло прибыла в свой замок в Таормине.
Задыхаясь от ревности, Зефирина тем не менее старалась сохранять безразличный вид, вполне соответствовавший положению жены, которая, никогда не принадлежа мужу, оказалась обманутой.
* * *
Однажды вечером на ужин в палаццо прибыли сицилийские князья, соседи и друзья Фульвио.
Слушая их беседу, Зефирина познакомилась с историей Сицилии. Сама того не желая, несмотря на ужасное настроение, она не смогла удержаться и приняла участие в бурных спорах.
– Я где-то читала, что первыми поселенцами вашего острова были три народа: сикулы, сикамы и элимы… Это так, монсеньор?
С этим вопросом Зефирина обратилась к своему соседу по столу, старому князю Франческо Пилозо, потомку нормандских королей Сицилии, Гийома I и Гийома II.
– Вы правы, княгиня, но эти народы вскоре были изгнаны финикийскими мореплавателями. С приходом греков финикийцы перебрались в Карфаген, один из основанных ими городов…
– А правда, что Пиндар, Эсхил и Платон приезжали пожить в Сицилию? – спросила Зефирина.
– Так говорится в текстах. Тираны сиракузские даже чествовали Пиндара, и я готов в это поверить, княгиня, потому что сам Улисс, согласно «Одиссее», высадился на Сицилию прямо у порога вашего дворца… Смерть Миноса, который преследовал сбежавшего с Крита Делала, произошла тоже здесь, неподалеку. А уж если вспомнить миф об аргонавтах, его события и вовсе разворачивались на нашей горячо любимой Сицилии.
– А как же владычество римлян и византийцев?..
– Да, на некоторое время они покорили остров, но затем их вытеснили остготы, потом арабы в VII веке… Наконец, в 1072 году сюда пришли мои предки, норманны, во главе с Робертом Гискаром и его легендарно храбрым братом Роже…
– Не при их ли мудром правлении, мессир Пилозо, Сицилия разбогатела, началось промышленное изготовление льна, были построены дворцы, замки, соборы?
– Совершенно верно, мадам, – с гордостью подтвердил старый Франческо. – Во времена правления норманнов Сицилия процветала.
– А разве при швабах было не то же самое?
– Должен признать, что после смерти Гийома II Нормандского, когда немецкий император Генрих VI утвердил свои права и завладел островом…
– В 1194 году?
– Именно, мадам, начался довольно удачный период. Сын Генриха и Констанцы, великий Фридрих II Гоген-штауфен оставил по себе воспоминание как об исключительном монархе. До самой своей смерти в 1249 году он безвыездно жил на нашем острове, в окружении великолепного двора, где блистали многие художники. К несчастью, после него воцарилась анархия. Против бастарда Манфреда выступил папа Урбан IV, француз. Ее Величество призвала на помощь Карла Анжуйского, вашего короля Людовика IX (Людовика Святого)… Это был печальный период, да, простит мне Господь, если я вас обижу, анжуйской оккупации…
– Увы, мессир, я знаю, что французы за время своего правления вызвали к себе всеобщую ненависть, закончившуюся знаменитым бунтом и резней, получившей название «сицилийская вечерня».
– После этого события сицилийцы сами обратились за помощью к королю Педро Арагонскому, и тот прислал на остров своего второго сына Фердинанда… С этого времени наша судьба изменилась. Отделившаяся от Неаполитанского королевства Сицилия пережила долгий период нестабильности, отмеченный и жестокой враждой феодалов, и неоднократными эпидемиями черной оспы… И вот, наконец, немногим более ста лет, начиная с правления короля Мартина Арагонского, наш остров получил административную автономию и управляется вице-королем Испании.
– Мессир Пилозо, как же случилось, что вы, знатные сицилийцы, соглашаетесь терпеть высокомерие и диктат каталонской аристократии? – спросила Зефирина, изящно отделяя при этом хребет от лежавшей на ее тарелке жареной рыбы.
