Сафра возобновил чтение молитвы. Но Вардалан вместо того, чтобы повторять за первосвященником слова молитвы, начал говорить с ним на иудейском языке.
- Если ты не вытащишь меня отсюда,- произнёс в ритм слов первосвященника Вардалан,- я тебя выдам.
Первосвященник ответил ему, заменив слова молитвы:
- Я постараюсь что-нибудь придумать. Надеюсь на твоё молчание и благоразумие.
Затем Сафра произнёс ещё несколько фраз и закончил молитву. После этого первосвященник подошёл к прокуратору и протянул ему манускрипт.
- Вот, это показания одного благонадёжного человека, описывающие деяния того преступника, которого мы задержали,- пояснил первосвященник.- Какое же будет Ваше решение, прокуратор?
Понтий Пилат внимательно просмотрел документ и сказал:
- Очень красиво написано. Только жаль, что ничего не понятно. Это же ваш язык. А я его не знаю. Зачем ты мне дал эту писульку?
- Если Вы позволите,- предложил Сафра,- то я переведу.
Прокуратор кивнул головой в знак согласия. Первосвященник прочитал документ.
- Да, за такие речи,- возмутился Пилат,- этого бунтовщика не один, а три раза казнить надо. Жаль только, что это невозможно. Этот смутьян позволил себе даже римского императора оскорбить. Я хочу лично поговорить с этим, даже не знаю, как его и назвать. Приведите его ко мне. А после этого всех разбойников вместе и казним.
- По нашим законам нельзя проводить казнь в субботу,- проговорил Сафра.- Завтра пятница, если Вы не возражаете, давайте устроим казнь завтра.
- Хорошо,- согласился прокуратор.- Приводите вашего бунтовщика завтра, а там видно будет.
Вечером во всех Иерусалимских храмах, кроме обычных молитв, которые принято читать в это время, священники рассказывали своим прихожанам о том, что римляне захватили защитника несчастного иудейского народа - Вардалана, и собираются его казнить в пятницу. Фарисеи призывали людей идти с утра к резиденции римского прокуратора и требовать освобождения "национального героя". И эти призывы возымели своё действие. На следующее утро по всему городу собирались большие группы людей и направлялись к резиденции прокуратора. Когда стражники первосвященника вывели Иегуа для того, чтобы доставить его на допрос к Понтию Пилату, все улицы были заполнены возбуждёнными горожанами. Спаситель шёл со связанными руками, на лице были видны следы побоев, одежда разорвана в нескольких местах, на груди висела табличка с надписью на иудейском языке:
- Иегуа Назаретянин - царь Иудейский.
На голову ему надели венок, сплетённый из лозы терновника. Шипы растения оцарапали кожу Иегуа, и по его лицу текла кровь.
- А это ещё, что за царь у нас такой завёлся?- поинтересовался старик из толпы.
- Заводятся, дед, тараканы в доме,- грубо ответил ему конвоир.- А это самозванец и богохульник. Он требует, чтобы народ теперь молился на него, как на Бога. Он говорит, что он новый царь Иудейский.
- Люди, давайте поприветствуем нового царя,- предложил старик, и бросил камень в Иегуа. Затем он подобрался к Спасителю поближе и плюнул ему в лицо. Толпе понравилась такая форма приветствия "нового царя", и они принялись тоже плевать в него и бросать камни. Мария, которая находилась среди озверевших людей, попыталась прорваться к Иегуа, чтобы защитить его. Но её сбили с ног и чуть не затоптали. Мытарь Лука тот, что помог спастись ей и Иегуа возле храма Соломона, растолкал толпу и помог подняться девушке.
- Ты что с ума сошла?- проговорил Лука.- Они же могли тебя затоптать. Это же не люди, это же толпа. Ты этому парню уже ничем не поможешь. Лучше не лезь. А то и сама погибнуть можешь. Мне тоже жалко этого человека. Но по всему, видать, он здорово вляпался. А от того, что ты погибнешь, ему легче не станет.
- Я его не оставлю,- настойчиво сказала Мария.
- Ладно, пошли, посмотрим, чем это всё закончится,- предложил бывший мытарь.- Только уж держись меня.
Лука и Мария вместе с толпой двинулись к резиденции прокуратора. Конвоиры разогнали толпу, прокладывая копьями себе дорогу.
- Ну, хватит вам,- успокоил расходившихся людей стражник.- А то мы его и до суда прокураторского не доведём. А ну, расступись! Дай дорогу!
Прокуратор Иудеи Понтий Пилат восседал на резном кресле из слоновой кости в большом зале своего дворца. Его красный плащ на фоне белого трона будоражил воображение необычным сочетанием столь контрастных цветов, и напоминал кровь, пролитую в молоко. Слева от прокуратора находился писарь, который аккуратно фиксировал всё, о чём говорилось во время допроса. У дверей стояли два легионера. Справа от кресла с видом неподвижной статуи возвышался огромного роста и массивного телосложения центурион Гай Лонген.
Когда ввели Иегуа, он уже с трудом держался на ногах. Взгляд Спасителя явно говорил о том, что он смирился со своей незавидной участью. Понтий Пилат посмотрел на него и сказал:
- Ну, и как я с ним буду разговаривать, он же еле на ногах стоит? Я не приказывал его избивать до полусмерти. Я приказал доставить его ко мне на допрос. Эй, парень, ты слышишь меня, как тебя зовут?
Спаситель посмотрел на прокуратора, плюнул кровью на мраморные плиты пола и ответил:
- Я, Иегуа из Назареи.
- Ты, что здесь плюёшься?- возмутился Пилат.- Ты, что не умеешь себя вести? Тебя, что мало били? Эй, стражник, а ну, добавь ему ещё в воспитательных целях. Только не убей. Я ещё хочу с ним говорить.
Конвоир вынул свой меч и ударил плашмя лезвием Иегуа по спине. Спаситель вскрикнул и упал на колени.
- Ну, что теперь ты понял, как себя надо вести?- спросил Пилат.- Или продолжить урок воспитания?
- Для того, кто вымок в реке,- проговорил Иегуа,- намокнуть под дождём уже не страшно. Меня уже столько били, что боли я уже почти не чувствую. Избиениями ты от меня мало чего добьёшься. Лучше скажи, что ты от меня хочешь? Я ничего плохого не делал, чтобы что-то утаивать. Единственное, что я понял так это то, что меня хотят убить. Правда, я не понял за что?
- Тебя хотят убить не за твои дела,- пояснил прокуратор,- а за твои слова. За то, что ты наговорил, я могу тебя казнить без всяких объяснений. Твоя судьба в моих руках.
- Насчёт, моей судьбы ты ошибаешься,- возразил Иегуа.- Как ты можешь утверждать, что распоряжаешься моей судьбой, если ты даже своей судьбе не хозяин?
- Как тебя понимать?- удивился Пилат.
- Разве ты хочешь находиться в Иудее?- спросил прокуратора Спаситель.- Ты ведь не выносишь местной жары. Ты терпеть её не можешь, и часто вспоминаешь приятный прохладный климат своей страны. А изменить свою судьбу не можешь. Вот, и терпишь эти мучения в Иерусалиме.
