class="p1">Сингх нервно кивнул. - ‘О да, сахиб. Я все прекрасно понимаю. Я позвоню в полицию ровно в двенадцать часов.
- ‘Это хорошо,’ сказал Кабайя. Затем он добавил: - "Ты знаешь, что произойдет, если ты этого не сделаешь".
Он скользнул в такси.
Когда Гитири отъезжал, он спросил своего босса: - "Хочешь, я позову кого-нибудь из остальных?"
- ‘Нет,’ сказал Кабайя. - Они будут только мешать. Я сам с этим справлюсь.
- Что вы имеете в виду, говоря, что наш розничный оборот сократился на тридцать процентов? Шеф Ндири бушевал, в то время как его бухгалтер дрожал от ярости своего босса. - Люди должны есть. Как они могут не покупать еду? Скажи мне это, а? Как ... они ... могут ... не ... покупать еду?
- Потому что у них нет денег, сэр, - ответил бухгалтер, нервно моргая за толстыми стеклами очков. - Террористы совершают налеты на фермы, на которых работают. Они заставляют работников предприятий выходить на забастовку. За последние месяцы у нас было шесть остановок на наших собственных предприятиях – оптовом продовольственном магазине в Ньери, овощеконсервном заводе в Накуру, ...
- Но я же сказал рабочим консервного завода, чтобы они возвращались к работе! Я их вождь. Как они посмели ослушаться меня?
- Они любят вас, сэр, и уважают вас ... Но еще больше они боятся Мау-Мау. И это еще не все. Тысячи наших людей были помещены в британские лагеря для интернированных. Это означает, что они не работают, поэтому у их семей нет денег и ...
- Довольно! Я договорюсь о встрече с губернатором Бэрингом. Мы поговорим как мужчина с мужчиной, и я скажу ему, что нужно сделать больше, чтобы покончить с этой чепухой. Эти Мау-мау ничем не лучше крыс, которые едят урожай фермера, и их тоже нужно истребить, как крыс.
- Это очень мудро, сэр. Конечно, губернатор выслушает человека вашего преосвященства, потому что он доверяет вам больше всех наших людей.
Лесть бухгалтера сослужила свою службу. Шеф Ндири объявил их встречу завершенной без дальнейших выговоров. Он вернулся к своему столу и рухнул в кресло.
Ндири тем временем благодарил свою счастливую звезду за значительное состояние, которое он припрятал в Швейцарии, где ни Мау-Мау, ни англичане, ни кто-либо другой, кроме него, не мог прикоснуться к нему. Он посмотрел на золотые часы Audemars Piguet, которые купил себе во время последнего визита к своим банкирам. Настало время обеда, который он, по своему обычаю, должен был съесть дома. Немного придя в себя при мысли о превосходном обеде, который вскоре будет ему подан, он покинул офисное здание в Найроби и устроился в задней части своего великолепного седана "Хадсон Коммодор Супер Шесть".
Этот автомобиль олицетворял все, к чему стремился шеф Ндири. Он привез его из Соединенных Штатов, и ему все в нем нравилось. Нос капота возвышался над блестящим хромом переднего бампера и радиатора, высокий и заостренный, как нос огромного океанского лайнера. Колесные арки с обеих сторон были великолепно широкими и мускулистыми. Кузов автомобиля, выкрашенный в насыщенный шоколадно-коричневый цвет, был великолепно американским по своей длине, ширине и резкому утверждению власти и мощи. Покрышки с белыми стенами были доказательством богатства Ндири, потому что в стране дорог с красной землей их можно было содержать в чистоте только с помощью постоянного труда его гаражных рабочих.
Ндири с довольным вздохом опустился на кремовое кожаное сиденье заднего пассажира.
- Поезжай, - скомандовал он шоферу, закуривая одну из сигар, изготовленных специально для него из лучшего родезийского табака. На другом переднем сиденье сидел телохранитель. Его звали Мату, и он был бывшим солдатом, крепким и хорошо обученным, дважды награжденным за доблесть во время войны. Он был вооружен револьвером "кольт". Какое бы зло ни замышлял Мау-Мау, Мату мог с ним справиться.
Ндири пыхтел, глядя на проплывающий мимо мир, пока Хадсон мчался по дороге Лимуру, на западной окраине города. Дома его ждал великолепный обед. Его поля были плодородны. Его скот был жирным. Будь проклят Мау-Мау, его жизнь была так хороша, как только могла быть.
На дороге было мало машин. Но в этот момент мимо промчалась машина. Она была меньше, чем Хадсон, но подняла густое облако пыли, когда его водитель обогнал снаружи слепой поворот, не обращая внимания на риск встречного движения.
- ‘Чертов дурак! - рявкнул Ндири.
- Это такси, - ответил Мату, наклоняя голову, чтобы поговорить через плечо. - Они ездят как сумасшедшие.
В Найроби не было другой машины, похожей на "Хадсон" шефа Ндири, но Кабайя хотел убедиться, что шеф был на борту.
- ‘Ну что? - спросил Гитири, когда такси умчалось по дороге.
- Он был там, сидел сзади, как большая жирная свинья, и попыхивал сигарой.
Гитири рассмеялся. - Теперь ты зарежешь свинью!
Кабайя ничего не ответил. Он сосредоточился на дороге впереди.
- ‘Вот,’ сказал он. - Ты видишь это?
Примерно в двухстах ярдах отсюда был поворот налево, в том месте, где дорога Лимуру изгибалась вверх по склону вправо.
- ‘Я вижу,’ сказал Гитири. - Я знаю, что делать.
Он подождал несколько секунд, затем перешел на правую сторону дороги, прежде чем резко повернуть руль влево. В то же время он нажал на тормоза. "Форд Консул" вильнул и затормозил, пока не остановился поперек дороги в том месте, где она разветвлялась, блокируя как главную дорогу, так и поворот.
Кабайя сунул руку в карман и достал 9-миллиметровый револьвер "Люгер" того типа, который использовался в вермахте. Он был извлечен из тела мертвого немецкого солдата фермером, который, как и многие эмигранты в Кении, был бывшим солдатом. Теперь Кабайя забрал его у него.
Ранее этим утром, перед тем как отправиться в гараж такси, он взял пистолет, почистил и смазал его части, снова собрал и зарядил. Он отодвинул механизм взвода, чтобы вставить патрон в патронник.
- ‘Пошли,’ сказал он.
- Почему мы замедляемся? - спросил вождь Ндири.
- Тот сумасшедший в такси, сэр, - сказал Мату. - Ты видишь...?
Ндири вгляделся в ветровое стекло. Таксист, очевидно, потерял контроль над своей машиной. Теперь он и его пассажир стояли посреди дороги, глядя на переднее колесо. Пассажир показал на свои часы, а затем ткнул их в
