— Покажите мне этот аппарат, — потребовал гость.
— Разумеется, господин Хофе. Идемте. Как раз сейчас служебный персонал отсутствует.
Он взял портфель в руки и понес его с собой.
— Оставьте ваш портфель в кабинете. Его никто не возьмет, — попросил профессор Лист.
— Он мне понадобится, — отозвался гость.
Профессор в недоумении пожал плечами и произнес: — Впрочем, как хотите. Я не возражаю.
Они прошли через длинный коридор и оказались в специальном ангаре.
— Вот он! Смотрите! — сказал профессор Лист. — Эта гордость нашего тайного общества. Члены ордена на протяжении двух веков сохранили в целости этот уникальный аппарат.
— Мне, конечно, жаль, профессор, но его необходимо взорвать, — сказал гость.
— Не понял вас?! — испуганно отреагировал Лист.
— Вы не ослышались. Сейчас мы заложим в него взрывчатку, которую я привез в портфеле, и на этом поставим точку.
— Нет! Этого не будет никогда! — воскликнул профессор и, вынув из внутреннего кармана пиджака маленький браунинг, попытался выстрелить в собеседника. Но выстрел не получился. Гость подошел к нему вплотную и вырвал из его рук пистолет. Осмотрев его, он заключил:
— Увы, пистолет не снят с предохранителя.
Сняв с предохранителя и передернув затвор, гость навскидку, не целясь выстрелил в профессора Листа. Пуля попала точно в сердце, и ученый рухнул на бетонный пол. Он быстро достал из портфеля бомбу и перенес внутрь аппарата, где взвел взрывное устройство. Через пятнадцать минут должен произойти взрыв. Гость быстро покинул помещение концерна, сел в такси и поехал на вокзал. Он услышал в отдалении мощный взрыв.
«Секретный аппарат уничтожен, а значит, в капсуле теперь нет необходимости», — подумал Ханс Мозер.
Генрих Штайнер находился в кабинете профессора Зэхта на секретной базе. Они обсуждали только что поступившую новость о том, что на барона Отто фон Райнера было совершено покушение и он погиб.
— Не понимаю, кто мог совершить это подлое убийство? — заявил ученый.
На лице Штайнера выразилось недоумение.
— Это меня наводит на плохие размышления. Думаю, его убийство санкционировано сверху. Просто так такие люди не погибают, — взволновано ответил он.
— Сейчас, Генрих, я могу вам сказать правду. Именно барон был тайным руководителем ордена, — изрек профессор.
— Это говорит о многом. Думаю, для нас с вами наступают скверные времена, — задумчиво вымолвил Штайнер.
Прозвенел телефонный звонок, и Генрих снял трубку. Он тут же услышал беспокойный голос Ханса Мозера:
— Генрих, немедленно приступай к реализации плана. У тебя в распоряжении меньше часа. Поступил приказ Гейдриха немедленно арестовать всех членов тайного ордена. Люди Вагнера уже выехали за вами.
— Благодарю вас, мой друг. Прощайте, и, прошу вас, предупредите…
Он бросил трубку и взглянул на профессора. — Произошло нечто крайне серьезное. Гейдрих отдал приказ арестовать всех членов ордена. За нами уже выехали его люди. Что будем делать? — хмуро спросил Штайнер и заметил растерянный вид профессора Зэхта.
— Надо спасаться, но не знаю куда, — испуганно буркнул ученый.
— А я знаю выход из этой ситуации. Немедленно вылетаем на аппарате «Хаунебу». Он ведь полностью подготовлен к вылету?
— Да, да! Совершенно верно, — волнуясь, промолвил профессор.
— Тогда вперед! — уверенно изрек летчик.
Они быстро вышли из здания, сели в автомобиль и доехали до полигона. Подойдя к аппарату «Хаунебу», Штайнер приказал расчехлить его и подготовить к вылету.
— Что произошло? — спросил техник.
— Сейчас мы с профессором произведем экспериментальный подъем на десять километров и кое-что проверим, — сообщил недоумевающему технику Генрих Штайнер.
Техник кинулся готовить аппарат к вылету. Вскоре он был готов. Они расположились в кабине «Хаунебу» и задраили люк. Осмотрев приборы, Штайнер запустил двигательную установку. Развивая обороты до взлетного режима, Генрих увидел в иллюминатор, как к ним бежали несколько эсэсовцев, среди них он заметил полноватую фигуру штурмбанфюрера Вагнера. Они махали руками. Вдруг он услышал крик профессора: — они стреляют в нас! Быстрее, Генрих!
«Хаунебу» начал медленно подниматься в воздух. Через мгновение он, набирая скорость, поднялся на высоту и скрылся в облаках. Управление было послушным, и Генриху не составило труда достичь стратосферы.
— Проверьте, профессор, там все в порядке?
Профессор слышал какое-то шипение, исходившее из внутренних агрегатов системы поддержания давления. Он начал осматривать их.
— Кажется, у нас проблемы. Выстрелами поврежден трубопровод, связанный с герметичностью кабины. Немедленно наденьте кислородную маску и снижайтесь, — испуганно выкрикнул профессор.
Генрих Штайнер изменил режим полета и стал снижаться до высоты пять километров. Он перевел летательный аппарат в горизонтальный полет. Взяв курс семьдесят градусов, летчик вышел на расчетную скорость и устремился на восток. Профессор Зэхт неожиданно спросил: — Генрих, ты куда намерен лететь?
— Не волнуйтесь, профессор, мы с вами летим в Советский Союз. Аппарат «Хаунебу» должен служить советскому народу, а не фашистской Германии. Скоро вы увидите своего старинного друга Моисея Казимировича.
— Я возражаю! — хватаясь за сердце, вымолвил профессор. — Думаю, нужно лететь в Австралию. Подальше от этого фашистского и большевистского кошмара.
Лицо ученого побледнело. Он хватал ртом воздух, как хватает его на последнем издыхании выброшенная на берег рыба. Эйген Зэхт задыхался.
— Нет, профессор! Мы летим в Советский Союз, — вновь заявил Генрих.
На лице профессора отразилось недоумение, и он молча отошел в сторону. Неожиданно Штайнер почувствовал запах гари. Он увидел, как замигала красная лампочка, сработала звуковая сигнализация и началось задымление кабины, а это означало, что был включен режим самоликвидации. Сам по себе он не мог включиться. Генрих увидел, что Зэхт сидит в своем кресле без движения. Он стал яростно его трясти за плечи.
— Профессор! Вы зачем включили режим самоликвидации?! — возбужденно кричал Штайнер. — Как его отключить?!
— Его отключить невозможно. Даже не пытайтесь. А вы немедленно прыгайте с парашютом через аварийный люк. Спасайтесь, Генрих! У вас мало времени, — проговорил ученый из последних сил.
— Зачем вы это сделали?! — взволнованно повторил Штайнер.
— «Хаунебу» не должен достаться ни фашистам, ни большевикам. Это я так решил, — прошептал ученый, и голова его упала на плечи.
