— Меня звали, случайно, не Диогеном? — вкрадчиво осведомился я, подозревая, что Айша подтрунивает надо мной.
— Нет, — ответила она серьезно, — тебя звали не так. Диоген, о котором ты говоришь, был куда более прославленным философом, человеком истинной, хотя и не без изъянов, мудрости; кроме того, он не был пропойцей. Я все-таки не очень хорошо помню то свое существование, подобно многим последователям Будды, с чьим учением я внимательно знакомилась и о ком ты, Холли, прожужжал мне все уши. Может быть, мы и не встречались с ним в то время. Но я помню, что в Долине Костей, где я нашла тебя, мой Лео, некогда разыгралась великая битва между жрецами-огнепоклонниками и горными племенами с одной стороны и войсками Рассена, которому помогали обитатели Равнины, — с другой. Ибо между ними и горцами в те времена, как и в нынешние, была непримиримая вражда, так что в этой новой войне история лишь повторяется.
— Стало быть, это ты была нашей проводницей? — спросил Лео, испытующе глядя на нее.
— Кто же еще, Лео? Ничего удивительного, что ты не узнал меня в этих погребальных пеленах. Я хотела ждать тебя в Святилище, но когда я узнала, что вы оба бежали от Атене и уже совсем близко, мое сердце не выдержало, и я поспешила вам навстречу в этом безобразном обличье. Я была с вами и на берегу реки и, хотя вы меня не видели, спасла вас от беды.
Я просто умирала от желания видеть тебя, Лео, убедиться, что твое сердце не переменилось, но до наступления назначенного срока ты не должен был слышать мой голос, видеть мое лицо, ибо твоей верности предстояло пройти тяжкое испытание. И я хотела знать, достаточно ли проницателен Холли, чтобы узнать меня и в таком виде, и близок ли он к постижению истины. Именно поэтому на глазах у него я вытащила свой локон из кожаной сумочки, что висела на твоей груди, Лео, и громко, так чтобы он слышал, причитала над тобой в том странноприимном доме, где вы останавливались. Он как будто бы догадался, но вот ты, Лео, ты даже во сне сразу же узнал меня в незнакомом тебе облике, — да, — добавила она нежно, — и ты сказал несколько сладких слов, хорошо мне запомнившихся.
— Значит, под этим саваном скрывалось твое настоящее лицо, — снова спросил Лео: это обстоятельство очень его интересовало, — то самое прелестное лицо, что я вижу сегодня?
— Может быть… Ты видел то, что хотел, — уклончиво ответила Айша. — К тому же важна сокровенная суть, дух, а не видимость, хотя вы, мужчины, в своем ослеплении придерживаетесь иного мнения. Может быть, мое лицо таково, каким оно видится твоему сердцу, или же таково, каким моя воля являет его глазам и воображению тех, кто на меня смотрит. Но чу! Разведчики натолкнулись на врагов.
Ветер донес отдаленные крики, и мы увидели шеренгу всадников, медленно отъезжающих назад, к нашей передовой линии. Разведчики донесли, что воины Атене отступают. Они привели с собой пленника; допросив его, жрецы выяснили, что Атене не намерена дать нам бой на священной Горе. Она замышляет укрепиться на том берегу реки, которую нам придется переходить вброд: это решение свидетельствовало, что у нее неплохие задатки военачальника.
Таким образом, в тот день не произошло никаких сражений.
До самого вечера мы спускались вниз — гораздо быстрее, естественно, чем поднимались после долгого побега из Калуна. К закату мы достигли места, предназначенного для разбивки лагеря: то была широкая, отлого спускающаяся равнина, которая заканчивалась недалеко от Долины Костей, где мы встретили когда-то нашу таинственную проводницу. Но на этот раз мы шли не по тайному тоннелю, по словам Айши, сокращающему путь на много миль, ибо он был слишком узок для прохода армии.
Повернув налево, мы обогнули несколько крутых холмов, под которыми проходил этот тоннель, и наконец вышли к краю темного ущелья, где можно было спокойно расположиться на ночлег, не опасаясь ночной атаки.
Здесь разбили шатер для Айши; других шатров не оказалось, поэтому Лео, я и наша охрана расположились среди скал, в нескольких стах ярдов от нес. Узнав об этом, Айша сильно разгневалась и обрушилась с горькими словами на бедного вождя, который ведал провиантом и багажом, но, разумеется, не подумал прихватить с собой шатры.
Она также разбранила Ороса; тот кротко оправдывался: он де полагал, что мы — закаленные бойцы, привыкшие к тяготам войны. Но всего недовольнее она была собой: как могла она забыть о шатре для нас; и пока Лео не остановил ее раздраженным смешком, продолжала настаивать, чтобы мы спали в шатре, так как она ничуть не боится горного холода.
Кончилось это тем, что мы поужинали все вместе на открытом воздухе — вернее, поужинали мы с Лео, ибо в присутствии охраны Айша не стала открывать лицо.
Весь этот вечер Айша была в тревоге и беспокойстве: ее разбирали все новые непреодолимые страхи. Наконец усилием воли она поборола эти опасения и объявила, что хочет поспать, дать отдых своей душе: если она когда-либо уставала, то только душой, а не телом. Напоследок она сказала:
— Вы тоже спите, спите крепко, но не удивляйся, мой Лео, если ночью я вдруг позову вас обоих: возможно, во сне мне придут в голову какие-нибудь новые мысли и я захочу обсудить их с вами, прежде чем мы снимемся утром.
На том мы и расстались, даже не догадываясь, как и где свидимся вновь.
Мы были сильно утомлены и вскоре заснули возле костра: здесь, среди всей армии, нам нечего было опасаться. Я лежал, глядя на яркие звезды, которые усыпали необозримый купол небес, пока они не поблекли в чистом сиянии взошедшей ущербной луны; тем временем Лео сонно бормотал под своим меховым одеялом, что Айша совершенно права: как приятно побыть на свежем воздухе после всех этих пещер!
Затем я погрузился в сон; пробудился я от дальнего окрика часового; через некоторое время за первым окликом последовал второй — голос был начальника нашей охраны. И еще через некоторое время перед нами предстал жрец: он склонился в поклоне, и на его чисто выбритом лице, которое показалось мне знакомым, заиграли отблески костра.
— Я… — Он назвал имя, которое тоже показалось мне знакомым. — О повелители, меня прислал Орос: он велел передать, что с вами обоими хочет поговорить Айша — прямо сейчас.
Лео приподнялся, позевывая, и поинтересовался, в чем дело. Я объяснил ему; он выразил недовольство тем, что нас будят посреди ночи, неужели нельзя было подождать до утра, но тут же добавил:
— Ничего не поделаешь. Пошли, Хорейс. — И он встал, чтобы следовать за гонцом.
Жрец снова поклонился:
— Хесеа велела, чтобы мои повелители взяли с собой оружие и охрану.
— Что? — пробурчал Лео. — Неужели нам нужны оружие и охрана, чтобы пройти сто шагов в самом центре нашей армии?
