и приятны эти «фаланстеры», что для многих психически больных изъятие из семьи вовсе не является желательным, а с другой стороны, население не везет с острой формой заболевания излечимых больных, не зная, что в больнице их могут вылечить.
В конце концов, вполне обоснованным оказалось положение Н. Н. Баженова в его докладе «Проект законодательства о душевнобольных»: «Попечение о психически больных должно касаться всех психически больных и должно быть прежде всего своевременным…» и, добавим мы, должно соответствовать потребностям самого больного; кроме того, все население должно быть хорошо осведомлено о характере и задачах больницы.
На основании единовременных переписей через врачей при ознакомлении не только с количеством, но и с составом психически больных, находящихся в населении, большинство психиатров пришло к заключению, что число заявляемых самим населением больных в тогдашней России равнялось в среднем 3: 1 000 жителей; из них нуждалось в стационарном помещении от 35 % (Яковенко [21], Баженов [22]) до 45 % (Кащенко [23]), причем 2/3 из них нуждались в богадельнях, патронажах, пособиях в семьях и лишь 15 % — в помещении в больницу. Дальнейшие (уже последних лет) данные, основанные на статистике всех больных в разных странах, показали, между прочим, очень небольшое число больных, обязательно нуждающихся в стационарной помощи, а именно: свежезаболевших 0,17 на 1000 населения, хроников, требующих надзора и попечения, 0,48 на 1 000; остальные являются спокойными хрониками и нуждаются в социальной помощи [24].
О непонимании населением задач однодневной переписи очень хорошо писал С. С. Ступин, участник Московской переписи 1911 г. [25]: «Население смотрело на перепись как на начало долгожданной помощи. Для чего же больные, в самом деле, так подробно и обстоятельно исследовались? Чтобы потом оставить их в том же положении? С этим не мирилась народная мысль. Опрос больного врачом-специалистом производил большое впечатление, и народ ждал, что же будет дальше. У обеих сторон — и у населения, и у врача-психиатра — по окончании переписи оставалось чувство неудовлетворения, чего-то недоконченного; видимо, начиналось какое-то нужное для всех дело, которое вдруг почему-то должно оборваться… У врача-психиатра завязывалось знакомство с населением, которое логически должно было завершиться более тесными отношениями…».
Из этого вытекало, что эти тесные взаимоотношения не могли быть удовлетворены психиатром-консультантом, амбулатория не должна была быть лишь эпизодом в оказании помощи больному; система психиатрической помощи должна представлять постоянный круг забот о больном на месте его жительства. Больной, попав в амбулаторию, должен стать постоянным объектом ее забот, однако без излишней надоедливости, мешающей ему жить. Весьма важно своевременное и быстрое помещение больного в больницу, но также важна и быстрая выписка из больницы, чтобы больной без крайней надобности не лишался самого важного для всякого человека — свободного участия в трудовой жизни, но при этом он должен быть уверен, что если у него вновь обнаружится расстройство, он будет быстро вновь помещен в больницу. Идеалом должно являться не пребывание всю жизнь в благоустроенных «фаланстерах», а участие в активной жизни, пусть даже с несколько ослабленной работоспособностью.
Таким образом, в 900-х годах четко выяснилась необходимость постоянно ведущегося учета всех психически больных в населении, учета, производимого на месте жительства больного. При этом стало также ясно, что для населения необходимо не только больничное психиатрическое лечение, но и лечение амбулаторное. Население уже и в это время очень нуждалось, кроме того, в следующих учреждениях: а) в санаториях для невротиков, б) в учреждениях для вытрезвления и лечения алкоголиков и, наконец, в) в государственной экспертизе потери степени трудоспособности рабочими, пострадавшими на фабриках и заводах. Все эти вопросы и поднимались в то время психиатрами.
Так, уже в 1902 г. в «Журнале невропатологии и психиатрии имени Корсакова» появилась статья А. А. Яковлева «Санатории для нервных больных и их ближайшие задачи», а на II съезде психиатров в Киеве в 1905 г. М. Я. Дрознес сделал доклад на тему «Важнейшая задача современной практической психиатрии». Эти два доклада, несколько различные по своим установкам, говорили по существу об одном и том же. «У современного общества, — по словам Дрознеса, — существует самое превратное понятие о нервных и душевных болезнях, полное равнодушие и даже отталкивающее отношение ко всему, касающемуся этой области медицины… Первоначальные явления психической болезни вовсе игнорируются: окружающие не придают им значения… В начале болезни больного принято считать «нервным“, а обнаруживаемые им болезненные идеи, стремления, действия — «странностями“… Современное общество стремится всеми силами избежать врача-психиатра… и только когда болезнь «созрела“, когда болезнь нельзя скрывать, миновать «позора”, тогда обращаются к психиатру…». Дрознес рекомендовал: «1) увеличение числа врачей-психиатров, 2) большее внимание к преподаванию психиатрии на медицинском факультете, так как общие врачи также чуждаются психиатрии, 3) необходимость пропаганды, рассеивающей неправильные представления общества в отношении психических болезней, 4) повсеместное учреждение лечебниц, предназначенных для начальных «мягких» форм душевных болезней, как необходимая профилактика, 5) учет всех и «легких» психически больных».
М. Я. Дрознес, один из старейших русских психиатров, организовавший в 80-х годах Херсонскую земскую психиатрическую больницу, был с самого начала своей деятельности сторонником отделения лечебниц для свежезаболевших от колоний для хроников; он особенно ярко чувствовал дефекты призренческого направления русской психиатрии.
Своевременность поднятых Дрознесом вопросов подтвердилась и тем, что на том же II съезде с предложением устраивать народные санатории выступил проф. В. К. Рот в своей заключительной речи на съезде «Общественное попечение о нервнобольных, устройство специальных санаторий», а также и тем, что на IX Пироговском съезде 1904 г. стоял доклад С. С. Ступина, а в 1907 г. на X Пироговском съезде доклад Станиловского «Об устройстве народных санаторий». Да и само общество начало организовывать добровольные общества попечения о психически больных, которые стремились на собиравшиеся пожертвования создать недостающие звенья в психиатрической помощи. Так, в Петербурге в 1911 г. такое общество на членские взносы и пожертвования в 25 000 рублей устроило в Шувалове санаторий для выздоравливающих душевнобольных на 50 человек. Благотворительные общества в неземских губерниях (в Екатеринодаре в 1909 г., в Могилеве в 1910 г., в Никольске-Уссурийском, во Владикавказе) организуют маленькие лечебницы. Как уже говорилось, А. Ф. Мальцев в 1910 г. поднял вопрос об организации при психиатрической городской лечебнице открытого санаторного отделения для начальных мягких форм психозов и психоневрозов, а в 1915 г. состоялось постановление Земского собрания об открытии такого отделения. В Харькове в 1913 г. С. Н. Давиденков поднял вопрос о том же на губернском съезде врачей Харьковской губернии.
Переполненные земские больницы и колонии не удовлетворяли более или менее состоятельных больных, и в 900-х годах во всех больших городах быстро возрастает число частных лечебниц. В 1912 г. имелось
