Шарп пересек пастбище и пришпорил кобылу, но на неровном грунте она шла тяжело. Носатый убежал вперед, вернулся обратно, весело залаял и снова побежал вперед измученной лошади. Шарп повернул голову назад и увидел, что драгуны уже на гребне холма. Они рассыпались цепью и явно решили перехватить его. Пастбище кончилось, начался спуск к дубовой роще, из которой выезжала телега, направляющаяся к ферме с каменными стенами, ферма выглядела как миниатюрная крепость. Шарп снова обернулся и увидел, что первые драгуны ярдах в пятидесяти за спиной и уже вытащили сабли из ножен. Шарп начал вытаскивать свой палаш, но стоило ему отпустить поводья и потянуться к ножнам, как кобыла сразу же начала замедлять ход.
— Вперед! — Крикнул Шарп и вонзил шпоры в ее бока. — Вперед!
Он мельком глянул направо и заметил еще полдюжины драгун, скачущих ему наперерез от телеги на дороге. Шарп выругался, повернул снова к западу, но это для преследователей стало даже удобнее. Роща была всего в сотне шагов, но запыхавшаяся кобыла уже еле передвигала ноги. Даже если она и доползет до рощи, драгуны его быстро догонят. Он снова выругался. Если он выживет, то до конца войны будет пленником.
Вдалеке прозвучала труба, заставив Шарпа в изумлении обернуться, и он увидел всадников в черных мундирах, несущихся во весь опор с похожей на крепость фермы. Там было по меньше мере двадцать человек. Шарп узнал прусскую кавалерию. Пыль летела из под копыт и солнце зловеще отражалось на лезвиях обнаженных сабель.
Ближайший к пруссакам французский драгун немедленно повернул лошадь и поскакал обратно по склону к своим товарищам. Шарп напоследок ткнул кобылу шпорами и наклонил голову, когда кобыла проломилась сквозь гущу папоротников в прохладу леса. Дальше лошадь не могла идти, дрожа от усталости, хрипя и обливаясь потом. Шарп вытащил из ножен свой палаш.
Два драгуна устремились за Шарпом в рощу.
Они неслись на полной скорости, один заходил с левой стороны, другой с правой. Шарп находился спиной к атакующим, а его кобыла слишком устала и упрямо не желала разворачиваться. Он хлестнул ее, чтобы развернуться к французу слева. Сабля француза лязгнула как колокол, столкнувшись с палашом Шарпа, и, скользнув к гарде, остановилась. Шарп отбросил в сторону саблю француза и отчаянно взмахнул палашом назад, останавливая атаку второго врага. Его замах был так силен, что Шарп потерял равновесие, однако он также напугал второго француза и тому пришлось резко отклониться, чтобы не попасть под удар Шарпа. Шарп ухватился за гриву лошади и сильно наклонился вправо. Оба драгуна проскочили мимо Шарпа и теперь разворачивали своих лошадей для повторной атаки.
На поле позади Шарпа прусские всадники выстраивались в линию, чтобы встретить остальных драгун, которые начали отходить обратно к склону. Но не они заботили Шарпа, а эти два француза. Они посмотрели мимо Шарпа, прикидывая, как присоединиться к своим товарищам, хотя было ясно, что сначала они хотят забрать жизнь Шарпа.
Один из них начал вытаскивать из кобуры карабин.
— Фас, Носатый! — Крикнул Шарп и так сильно ткнул кобылу, что та рванулась вперед, чуть не выбросив Шарпа из седла. Он закричал на французов, стараясь напугать их. Собака прыгнула на ближайшего француза, который не мог рубануть по зверю саблей, ибо руки его были заняты карабином, а кобыла Шарпа уже налетела на него и палаш опустился на драгуна. Лезвие ударило в самый верх его шлема, издав звон, прозвучавший для француза как похоронный. Француз отчаянно воззвал о помощи к своему товарищу, который обходил Шарпа сзади, чтобы поразить его в спину.
Шарп снова рубанул палашом, на этот раз ударив по шлему сзади. Лезвие сорвало ткань, обнажив медь. Француз выронил карабин и судорожно нащупывал рукоятку сабли, привязанную шнурком к запястью. Он никак не мог схватить ее. Шарп ткнул острием, но Носатый напугал лошадь француза и та отшатнулась, уведя своего наездника из под удара Шарпа. Пот заливал Шарпу глаза. Все виделось будто в тумане. Он двинулся вперед с поднятым палашом, но повернулся в седле, услышав сзади крик. На второго француза скакали два немецких кавалериста. Прозвучал лязг столкнувшегося железа, затем крик, который сразу же прервался. Шарп снова обратил внимание на своего противника, но первому французу уже хватило, и он держал саблю за лезвие в знак того, что сдается Шарпу.
— Носатый, лежать! Оставь его!
Второй драгун лежал с рассеченным прусской саблей горлом. Убивший его беззубый прусский сержант улыбнулся Шарпу и очистил лезвие сабли об гриву лошади. На сержанте был кивер с серебряной кокардой в виде черепа и перекрещивающихся костей, вид которых заставил занервничать пленника Шарпа. Остальные французы отступали по склону, не желая вступать в драку с превосходящими силами прусских гусар. Офицер пруссаков вызывал офицера французов на дуэль один на один, но француз совсем не горел желанием геройски потерять жизнь.
Шарп взялся за упряжь лошади француза.
— Слезай! — сказал он ему по-французски.
— Но там собака, месье!
— Слезай! Быстро!
Его пленник спешился и, спотыкаясь, вышел из леса. Когда он снял свой измятый шлем, проверяя, остались ли волосы на голове, то напомнил Шарпу Жюля, сына мельника из Селеглиз, который помог Шарпу со стадом овец и который был так возбужден, когда во Францию вернулся Наполеон. Пленный драгун задрожал, когда его обступили пруссаки.
Прусский капитан что-то сердито сказал Шарпу по-немецки. Шарп покачал головой.
— Вы говорите по-английски?
— Nein. Francaus, peut-etre?[2]
Они заговорили по-французски. Гнев капитана пруссаков был вызван отказом французского офицера сражаться с ним.
— Никто не хочет сражаться сегодня! Нам приказали покинуть Шарлеруа. Почему бы нам не пойти сразу в Нидерланды? Почему бы нам просто не отдать Наполеону ключи от Берлина? Кто вы, месье?
— Меня зовут Шарп.
— Британец? Меня зовут Циглер. Вы понимаете, что за чертовщина тут происходит?
Циглера и его людей прогнал на запад целый полк красных улан. Как и драгуны, недавно, Циглер отступил прежде, чем их вынудили вступить в бой. Они отдыхали на ферме, когда увидели Шарпа.
— По крайней мере, мы убили одного ублюдка.
Шарп рассказал Циглеру все, что знал, и это только подтвердило сведения капитана, добытые им самим сегодня. Французы наступали на север из Шарлеруа, скорее всего, намереваясь ударить в стык между прусской и британской армиями. Циглер оказался отрезан от основных сил, но его это не волновало.
— Мы просто пойдем на север, пока там не будет ни одного француза, а затем повернем на восток. — Он бросил недобрый взгляд на пленного француза. — Вам нужен ваш пленник? — спросил он Шарпа.
