Принц Валерий тоскливо смотрит в окно, на подернутые первой желтизной верхушки кленов и острый шпиль университетской часовни. А мэтр Рене все вколачивает в кафедру пункты-гвозди, сноровисто и споро, и принц все больше утверждается в мысли, что они с Серегой заняты чем-то не тем… совсем не тем, чем надо бы.
6. Смиренный Анже, послушник монастыря Софии Предстоящей, что в Корварене
И мне тоже становится тоскливо, так тоскливо…
Серебряный волк подмигивает мне фиолетовым глазом. Серега… Нет, ну какие опасности могут быть в Корварене, в Университете?! Мы сами надумали себе страхов. Сергий, побратим будущего короля… да мало ли почему мог он не попасть в хроники?! Вот и похищение маленького Карела туда не попало, и свадьба Юлии…
Серебряный волк с острым аметистовым глазом, почему твой хозяин так близок мне? Чужая жизнь, да… я окунался в нее много раз, но обычно, переживая видение, я чуть-чуть отстранен. Да, чужие мысли — как свои, и чужая боль может свести с ума, но где-то, в самой глубине души, помнишь — «не я». Не я — Юлия, Лека, Карел. Но — я, Серега. Ничьи мысли, воспоминания, чувства не поглощают меня настолько сильно и глубоко… Так что ж я, так и буду бежать от тебя… от себя?..
7. О шпагах и попойках
— А ну, ра-за-брали учебные рапиры и стали в ряд! — В зал для фехтования стремительно врывается одетый в черное худощавый господин, смуглый, длинноусый и горбоносый, с возмутительно короткой, по корваренским меркам, стрижкой. Ханджар, что ли? И по акценту вроде похоже. — Живей, живей! Шевелись, а-бол-тусы, здесь вам не лекция! Ра-авней! Я маэстро Джоли, ваш учитель фехтования. Ты и ты! Сюда! — Длинный палец маэстро тычет поочередно в двух орясин с краю и указывает им на центр зала. — В пазицию! Пасматрю, на что годны, малакасосы!
Эти-то ни на что, думаю я. Достаточно глянуть, как стоят… такая «пазиция» — разве что на девчонок впечатление производить.
Робко дзенькают рапиры.
— Да куда ж ты прешь?! — вопит маэстро. — Да, да, ты, дылда неуклюжая! Не драва колешь!
— Я попросил бы вас выбирать выражения, господин учитель, — вспыхивает «дылда неуклюжая». — Я герцог Эймери, а не какой-то там дровосек.
— Жалаете палучить удавлетворение, герцаг? — ядовито цедит маэстро. — Дать вам баевую шпагу? Или, может, на палашах? Парные даги? Сабли? Что же вы малчите? Научись защищать себя собственной шпагой, Эймери, а уж потом абижайся! И запомните, малакасосы, — все вы переда мной равны! Здесь нет ни герцогов, ни принцев, ни безземельных младших сыновей. А есть — неумехи, и я должен их абучить. Кто не понял?
Гробовое молчание воцаряется в зале.
— Все поняли? Прадолжим!
Пара в центре зала снова скрестила клинки — неумело, но старательно. Старательно, но, Свет Господень, как же неумело! И отец еще говорил, что в Таргале хорошие фехтовальщики!
— Хватит. В строй. Две ветряных мельницы, а не фехтавалыцики. Ты и ты!
Следующая пара выходит на середину зала.
Эти, мне кажется, половчей. Один проводит простенькую атаку, второй отбивает, делает ответный выпад… первый отмахивается, и я вижу — ошибается. Не ловкость это, а дурацкая самоуверенность…
— В строй… Ты и ты!
Атака — защита — контрудар — касание… атака… на клинок… ну что ж он зевает?! Самое ж время выбить…
Маэстро морщится, как от стакана уксуса.
— Сонные мухи. Ты и ты!
Я выхожу в центр зала. Выдыхаю, отгоняю ненужные мысли. Смотрю на противника. Крепкий, плотного сложения парень, полные губы сжаты, глаза прищурены… кого-то он мне напоминает…
— В пазицию… начали!
Выпад — отбил — выпад — уклонился — атаковал… мимо, удар, отбил… так, мне попался стоящий противник… атака — защита — атака — контрудар… кажется, у меня получается… Прочь мысли! Дзеннь, дзеннь, дзззин! Ого! А так?! Дзон-дзон-дзон-дззин!
— Стоп! Харашо. Вы двое что-та можете. В строй. Ты и ты!
Парень отирает пот со лба, улыбается. Кого же он мне напоминает?!
Лека разделывается со своим быстро и красиво. Отбивает неуклюжую атаку, крутит рапиру противника — и она сама вылетает из неумелой руки. Я улыбаюсь. Кровь еще кипит возбуждением схватки… Свет Господень, как же мне нравится! Отец прав, у нас так не фехтуют. Я вышел против умелого соперника — и справился. Обязательно расскажу отцу, думаю я.
В распахнутое окно врывается удар колокола. Маэстро Джоли окидывает растрепанную шеренгу острым взглядом:
— Время вышла. Я в ужасе. Таких неумех еще не учил. Толку не будет! Что ж, папробую… Ты, ты, ты, ты… и ты. Астаньтесь, вам пару слов скажу. Астальные — праваливайте. Кагда следующий урок? Послезавтра? Вот да послезавтра и праваливайте. Видеть вас тошна, ей-богу.
Никто не пробует задержаться. Кажется, этим лоботрясам так же тошно видеть маэстро Джоли, как ему их… На что они потратили свою жизнь до этого дня, хотел бы я знать! Дворянин, не умеющий шпагу взять, ха! Если они здесь все такие, удивляюсь, как Таргала до сих пор стоит… нет, но ведь отец тоже отсюда! Наверное, это нам с Лекой так несусветно повезло, попали в компанию остолопов, дубин стоеросовых… Маэстро оглядывает оставшихся.
— Вас, если хатите, буду учить всерьез. Вы можете, толк будет. Залатой с носа за урок.
— Я не могу, — вздыхает парень рядом со мной. — Денег нет.
— Жаль. Ладна… абращу на тебя внимание на общих уроках. Иди.
— Я тоже пойду, — бурчит другой. — Мне без надобности.
— Как хочешь.
Нас осталось трое — мы с Лекой и парень, с которым я стоял в паре. Маэстро смотрит на него:
— Карел, верна?
— Да, маэстро Джоли. Спасибо. Честно говоря, давно хотел с вами заниматься.
— Пальщен, — насмешливо отзывается маэстро. — А вы?
— Лека.
— Серега.
— Двенадцать Земель?
— Нет, — отвечает Лека. — Мама оттуда, вот и дала родные имена. Да мы ничего, привыкли.
— Хатите начать сегодня?
— Да! — в один голос произносим мы.
Маэстро улыбается:
— У меня свабодные два часа с шести. Жду здесь.
В зал входит следующая группа.
— До вечера, маэстро, — говорит Карел. — Пошли, ребята, я угощаю! Клянусь Светом Господним, нам есть что отметить!
— Только не в «Пьяного поросенка»! — отзывается Лека.
— Вот еще, в эту дыру, — усмехается Карел. — Нет, нас ждет «Веселый вагант»!
— Живей, живей! — доносится из-за закрытых дверей зала ехидный голос маэстро Джоли. — Шевелись, аболтусы, здесь вам не лекция!
— Вы даже не представляете, как нам повезло, — продолжает Карел. — Я уже два года мечтал устроиться учеником к маэстро, но вы ведь слышали его: не важно, кто ты, важно, что ты можешь. А я от природы не слишком ловок.
— Тренировался? — одобрительно спрашивает Лека.
