И если мои подозрения верны, датчане будут отсылать людей обратно по маршруту, которым они пришли, и поэтому я поехал на юг, высматривая один из таких датских отрядов, отвозящих добычу обратно в Восточную Англию.
— Им имело бы больше смысла использовать другой маршрут, — высказала свое наблюдение Этельфлед.
— Для этого нужно знать страну. Идти домой по своим же следам гораздо легче.
Нам не пришлось отъезжать далеко от моста, потому что датчане оказались на удивление близко, очень близко. В течение часа Финан вернулся ко мне с известием, что большие отряды датчан рассыпаны по всем окрестностям.
На юг шел пологий подъем, и огни пожарищ полыхали вдали, в то время как воины сгоняли пленных, скот и добычу в низину.
— Впереди у дороги есть деревня, — сообщил Финан, — или, скорее, была, они собирают там добычу, и ублюдков не более трех сотен.
Я беспокоился, почему датчане не охраняли мост в Кракгеладе, но единственным ответом было предположение, что они не опасаются никаких атак из Мерсии. Я послал разведчиков вдоль берега реки на восток и запад, но никто из них не сообщил о присутствии датчан.
Казалось, враг полон решимости награбить побольше и не ожидает атаки через Темез. Это либо небрежность, либо тщательно подготовленная ловушка.
У нас было шестьсот человек. И если это ловушка, то мы — добыча, которую убить не так то просто, и я решил организовать собственную ловушку.
Я начал думать, что датчане вели себя небрежно и слишком самоуверенно, потому что их было очень много, а мы находились у них в тылу и имели безопасный путь к отступлению — возможность была слишком хороша.
— Эти деревья скроют нас? — спросил я Финана, кивая в сторону густой лесистой местности к югу.
— И тысячу скроют, — ответил он.
— Мы будем ждать под деревьями, — сказал я. — А ты поведешь всех наших воинов, — приказал я ему, имея в виду воинов, принесших клятву лично мне, — и атакуешь ублюдков. Потом заманишь их к нам.
Это была простейшая засада, настолько простая, что я не верил, что она сработает, но эта война все еще была за гранью понимания. Во-первых, она началась на три года позже, а теперь, после попытки заманить меня в Честер, казалось, что датчане вообще забыли обо мне.
— У них слишком много предводителей, — предположила Этельфлед, когда мы направили лошадей шагом на юг, по римской дороге, начинавшейся от моста, — и все они мужчины, поэтому никто не хочет уступить. Они спорят друг с другом.
— Будем надеяться, что они продолжат спорить, — отозвался я. Добравшись до деревьев, мы разделились. Люди Этельфлед были справа, и я послал Осферта обеспечивать ее безопасность. Люди Стеапы ехали слева, а я остался в центре. Я спешился, отдав поводья лошади Осви, и шел с Финаном по южному краю леса.
При нашем появлении в лесу голуби зашумели в ветвях, но датчане не обратили на это никакого внимания. Ближайшие находились в двух или трех сотнях шагов, неподалеку от стада овец и коз. Позади них находилась ферма, еще не сожженная, и я мог различить там толпу людей.
— Пленники, — сказал Финан, — женщины и дети.
Там были и датчане, их присутствие выдавало скопление оседланных лошадей в огороженном загоне. Трудно было сказать, сколько именно там находилось лошадей, но по меньшей мере сотня.
Ферма представляла собой небольшой дом рядом с парой недавно покрытых соломой амбаров, их крыши сияли на солнце. Еще одна группа датчан находилась позади дома, в полях, где, как я предположил, они сгоняли скот.
— Предлагаю проехать до дома, — сказал я, — перебить как можно больше людей, привезти пленника и забрать их лошадей.
— Наконец-то мы будем драться, — кровожадно произнес Финан.
— Направь их в нашу сторону, — сказал я, — и мы убьем всех до последнего сукиного сына, — он развернулся, чтобы отправиться в путь, но я положил руку на его обтянутое кольчугой предплечье. Я по-прежнему смотрел на юг. — Это ведь не ловушка?
Финан поглядел на юг.
— Они забрались так далеко без единой битвы и думают, что никто не посмеет противостоять им.
На мгновение я почувствовал разочарование. Если бы в Кракгеладе у меня было мерсийское войско и Эдвард мог привести силы Уэссекса с юга, мы бы сокрушили эту беспечную армию, но насколько я знал, мы были единственными саксонскими войсками поблизости от датчан.
— Я хочу держать их здесь, — вымолвил я.
— Держать их здесь? — спросил Финан.
— Около моста, чтобы король Эдвард мог привести людей и раздавить их.
У нас было более чем достаточно людей, чтобы удерживать мост, сколько бы атак не предприняли датчане. Нам даже не нужны были мерсийцы Этельреда, чтобы ловушка сработала. Таким образом, это было то поле битвы, которого я желал.
— Ситрик!
Выбор этого места для победы над датчанами был таким очевидным, таким заманчивым и благоприятным, что я не хотел ждать, пока Эдвард узнает о моей уверенности.
— Мне жаль, что ты пропустишь битву, — сказал я Ситрику, — но это срочно.
Я посылал его с тремя другими воинами на запад, а затем на юг.
Они должны были последовать за первыми гонцами и рассказать королю, где находятся датчане и как их можно победить.
— Скажи ему, что враг просто ждет, когда его убьют.
— Скажи ему, что это будет его первая великая победа, скажи, что поэты будут воспевать ее веками, и, прежде всего, вели ему поторопиться!
Я подождал, пока Ситрик уйдет, затем снова посмотрел на врагов.
— Приведи как можно больше лошадей, — сказал я Финану.
Финан повел моих людей на юг, придерживаясь леса, росшего с восточной стороны дороги, а я поднял остальных всадников. Я проехал вдоль строя, подныривая под низкие ветви, и велел воинам не только убивать, но и ранить датчан. Раненые замедляют армию.
Если в войсках Сигурда, Кнута и Эорика будет много раненых, они не смогут ехать быстро и свободно. Я хотел замедлить эту армию, загнать ее в ловушку, держать на одном месте, пока с юга не подойдут силы Уэссекса, чтобы прикончить ее.
Я видел, как птицы слетали с деревьев, там, где Финан вел моих воинов. Никто из датчан не обратил на них внимания или не заинтересовался, если и увидел птиц. Я ждал подле Этельфлед и вдруг развеселился.
Датчане оказались в ловушке. Они не знали этого, но были обречены. Проповедь епископа Эркенвальда, конечно же, была верной, и война ужасна, но она может доставлять и удовольствие, нет большей радости, чем заставить врага идти у тебя на поводу.
Этот враг оказался в том месте, где я хотел, там, где он умрет, и я вспоминаю, как засмеялся, и Этельфлед с любопытством посмотрела на меня.
