Он встал. Потянулся, словно сладко поспал. Не удивляясь тому, что хорошо видит в темноте, прошёл к выходу. Поднявшись наверх, он встретил тревожно вышагивающего возле тайной двери Гуфия.
– Кричали, – торопливо метнулся к нему Гуфий, – а не разобрать, это там, у вас, – или в помещении для допросов… Я не решился спуститься, – но вижу, что правильно, у вас всё в порядке.
Было очевидно, – он знал, что раздирающий крик шёл снизу, но не спустился из страха. Иероним поднял лицо и взглянул на него. Гуфий, приняв его взгляд, вдруг отшатнулся, как от удара, лицо его побледнело, и он упал на колени, как будто ноги его подсекли сзади мечом. Не обращая на него внимания, Иероним прошёл в комнату для допросов. Он чувствовал в себе такую распирающую его мощь, что боялся произнести слово, – казалось – от этого рухнут стены.
Инквизиторы закончили очередной допрос и, утомлённые, перебирали бумаги. С его появлением все замолчали, впились в него взглядами – и вдруг, побледнев так же, как Гуфий, принялись торопливо креститься и кланяться. Иероним, наклонив голову (она ощущалась в виде неподъёмно тяжёлого куска скалы, массивного, грубого, который двигался на могучей шее с поразительной лёгкостью) посмотрел под ноги. Он стоял в середине широкого, с наплывшими, словно наледь, сгустками, кровавого озера.
Он не знал, сколько он так простоял, склонив голову и улыбаясь. Когда он поднял взгляд – подвал для допросов был пуст. Трещал последний догорающий факел. Кровавая плаха топорщила подлокотники-топорища. Он шагнул и сел на неё, как на трон, – прямо в кровь, понимая каким-то неземным чутьём, что выбор, о котором ангел мрака говорил, как о сделанном, был вовсе не сделан. Он делается сейчас.
Это была жуткая, неописуемая минута. Он понимал, что собирается посвятить свою жизнь осознанно дьявольской деятельности, и слухи о неминуемых карах пугали его. Но слова Тени о бессмертии и вечной власти возобладали. И он шагнул и сел на поблёскивающую рубиновым отблеском плаху, как бы заявляя всем неземным силам, – и тёмным, и светлым, – всем, кто сейчас видит его, – о совершённом им только что выборе. Свет, Любовь, Справедливость были отвергнуты им, как не представляющие никакой ценности. Он негласно объявлял ценностями совершенно иное: власть, золото, кровь.
Он сидел неподвижно и прямо, как изваяние. Он положил рукава чёрной сутаны на лоснящиеся, рабочие топорища, и его длинные, аристократической лепки пальцы едва заметно подрагивали. Тот, кого через много лет настигнет в монастыре Девять звёзд мастер Альба, сидел на палаческом троне и готовил себя к избранному пути.
Глава 12
Магистратские алебарды
Вениамин Солейль, юный аббат, ехал из Рима в Массар. Он вёз буллу Папы о своём назначении заместителем главы трибунала – ещё не зная, что написано внутри этой свёрнутой и опечатанной бумажной трубочки. Вслед за ним ехали трое наёмных убийц, которых послал Вадар для устранения своего очень умного, а потому – очень опасного заместителя. Навстречу тем, кто ехал в Массар, ехали ещё трое – тоже наёмные убийцы, которые отправились отнять жизнь у Вадара. Инквизиция жила спокойной, размеренной жизнью.
– Здравствуй, Иероним! – воскликнул, радостно улыбаясь, аббат, торопливо сбивая с одежд дорожную пыль и приветливым жестом протягивая руки.
– Здравствуй, Вениамин! – отвечал ласково улыбающийся Люпус.
Они обнялись.
– Не укоришь меня за фамильярность? – тут же спросил аббат, виновато отстраняясь.
– О чём ты?
– О нарушении субординации. Ты, всё-таки, сейчас – заместитель главы трибунала. А я – всего лишь аббат, хотя и обласканный Ватиканом.
– Пустяки! – ответил, блеснув тонкой улыбкой на гордом лице, Люпус. – Разве не вместе мы прибыли недавно сюда, в одинаковом чине, на одинаковых осликах?
Они прошли в кабинет Вадара, и Вениамин, остановившись в дверях, недоверчиво вертел головой, осматривая гулкое, отделанное с тяжёлой роскошью чрево знаменитого кабинета.
– Ты, – не без трепета спросил он у смуглолицего друга, – имеешь право входить сюда?
Иероним, довольно улыбнувшись, позвонил в колокольчик и распорядился принести обед прямо сюда, в недоступный начальственный кабинет. Он пригласил также Гуфия, Марцела и ещё двоих человек – из молодых, из ставленников епископа. Они сели за стол – шестеро неторопливых и чинных людей в чёрных одеждах. Только двое из них позволяли себе улыбаться и демонстрировать радость – Вениамин, с раскрасневшимся лицом рассказывающий о том, что он видел в заоблачном Ватикане, и Иероним, тусклым зеркалом отражающий его приветливые взоры и радостные улыбки.
Прошёл час с небольшим. Работники массарского трибунала насытились и здесь же, не покидая кабинета, перешли к делу. Прибывший из Ватикана аббат подал Иерониму свиток с печатью Папы. Тот осторожно сломал печать, размотал шнур и стал читать. Лицо его дрогнуло на мгновенье, потемнело, и метнулась из глаз так страшно знакомая Гуфию оцепеняющая мгла, – но это было только мгновение. Досаду и злость сменила вдруг блескучая радость, и Иероним, встав, пошёл, протягивая руки к аббату, который растерянно поднялся к нему навстречу. Обняв друга, Иероним отстранился и виновато проговорил:
– Не укоришь меня за фамильярность?
– О чём ты, Иероним? – растерянно спросил аббат.
– О нарушении мною субординации. Ты, – Иероним кивнул в сторону папской бумаги, – как оказалось, официально назначен заместителем главы трибунала. Ты, а не я.
– Да откуда же… Нет, нет… Не может быть!
Вениамин дрогнувшей рукой взял буллу и вчитался.
– Но я, – он растерянно поднял взгляд, посмотрел на неподвижно и немо восседающих сослуживцев, на лучащегося радостью Люпуса, – не имею и отдалённого представления о работе инквизиции! Я – богослов! Какой из меня инквизитор? А тем более – заместитель главы трибунала?
– Друг! – сказал, почтительно приобнимая его, Иероним. – Веление Папы – закон для любого доброго христианина.
– Я же совершенно невежествен во всём, что касается розыска еретиков! – аббат порывисто прижал руку к груди. – Мне бы на месяц-другой засесть в архивы и хотя бы отдалённо узнать…
– Прекрасная мысль! – позволил себе перебить его Иероним. – Отправляйся в архивы, милый Солейль, а я пока продолжу рутинную работу по руководству трибуналом. Мне кажется, это у меня получается, – он взглянул на четверых сидящих за заваленным объедками столом инквизиторов, и те мгновенно посерьёзнели лицами и с судорожной торопливостью закивали. – К приезду нашего главы Сальвадоре Вадара ты подготовишься, и он, уже от первого лица, определит для тебя круг обязанностей.
