Он повернулся, чтобы поманить остальных. Макрон пришел сразу же, в то время как Аполлоний закончил затыкать рот мальчику, а затем предупредил пекаря, чтобы он продолжал свою работу и никоим образом не пытался вмешиваться. Когда он присоединился к своим товарищам, все трое встали наготове на углу.
— Каков план? — спросил Макрон. — Мы возьмем их живыми?
— Если возможно. Для жителей Лондиниума было бы хорошо, если бы Мальвиния судили и казнили в качестве предупреждения всем другим потенциальным главарям банд.
— А если он будет сопротивляться? — с надеждой продолжил Макрон.
— Он умрет.
— Или мы, — сказал Аполлоний. — Их больше, чем нас.
— Верно, — ухмыльнулся Макрон. — Но мы — это мы, и это не очень хорошо для Мальвиния и его мальчиков…
Катон махнул им вперед. — За мной.
С поднятым мечом и учащенно бьющимся сердцем он остановился на пороге. По другую сторону двери был небольшой аккуратный дворик с неглубоким имплювием в центре. Аккуратно подстриженные живые изгороди высотой по колено служили границей между двором и колоннадой, а несколько статуй и греческих ваз с изображением мифических сцен были установлены на постаментах в нишах вдоль стен. В каждую сторону открывались две двери, а еще один проход напротив двери вел вглубь дома.
— Хорошее убежище, — задумчиво произнес Макрон. — Достойное эпикурейца.
— Тсс. — Катон еще никого не видел, хотя теперь голоса стали более отчетливыми, и он был уверен, что может различать ровный тон Мальвиния со стороны прохода. Он прошел вперед во двор, Аполлоний и Макрон разошлись веером по обеим сторонам.
Они прошли половину пути, когда из одной из боковых комнат вышел мужчина с корзиной, набитой одеждой. Он на мгновение застыл, увидев троих вооруженных людей, затем уронил корзину и закричал: — Мальвиний! У нас гости!
Макрон был ближе всех и перепрыгнул через низкую изгородь, чтобы противостоять человеку, когда тот обнажил свой меч. Стук шагов по каменному полу возвестил о прибытии Мальвиния и остальных его людей, которые выбежали из прохода с оружием наизготовку. Член банды, стоящий перед Макроном, полоснул его, затем потянулся к ручке украшенной урны в ближайшей нише, чтобы метнуть в своего противника.
— Нет! — в ярости заревел Мальвиний. — Убери свои гребаные руки! Это бесценно, осел!
Его человек отшатнулся в смертельном страхе перед гневом своего хозяина и сосредоточился на Макроне, который присел на корточки, готовясь к схватке. Двое бойцов проверяли реакцию друг друга серией отвлекающих ударов.
В открытом дворе Катон и Аполлоний стояли по обе стороны от небольшого пруда лицом к Мальвинию, Пансе и еще одному головорезу с телосложением боксера. Быстро взвесив ситуацию, Мальвиний отступил, отдав приказ. — Убить их.
Более крупный человек бросился на Аполлония и обрушил серию яростных ударов мечом, оттесняя шпиона назад. Катон столкнулся с Пансой, который осторожно подошел с лукавой ухмылкой на лице. — Я так понимаю, ты лидер смутьянов?
Катон ничего не ответил, но слегка опустил свое тело, чтобы уравновесить вес, готовый к быстрому движению.
— После того, как мы покончим с вами, мы выследим и убьем ваших друзей, ваших женщин и ваших детей, — продолжал Панса, рисуя кончиком меча небольшие круги, пытаясь спровоцировать Катона на опрометчивую атаку. Но последний стоял на своем, просто пристально глядя в ответ. Внезапно Панса сделал выпад, выставив свой меч и перенеся вес через плечо, когда он развернулся в талии. Катон справился с ним легко, отбив лезвие в сторону с резким металлическим лязгом. Он попытался ответить, но Панса был легок на ноги и легко ушел, качаясь из стороны в сторону.
— Слишком медленно, солдат!
Они расступились, и Катон бросил быстрый взгляд по сторонам. Макрон яростно обменивался ударами в колоннаде, в то время как Аполлоний сражался со своим гораздо более крупным противником, ловко отражая каждую атаку, пока боец рычал с растущим раздражением от гибких движений шпиона. Катон переориентировался на своего противника как раз в тот момент, когда Аполлоний ударил члена банды в бедро — не смертельный удар и не парализующий, но все же кровоточащая рана, которая еще больше разозлила его врага.
В тот же момент противник Макрона отбил клинок центуриона в сторону и бросился вперед, сбив их обоих на каменные плиты у подножия постамента, на котором стояла греческая урна Мальвиния, оставив Макрона в ловушке под своим весом. Урна слегка качнулась, и член банды инстинктивно потянулся, чтобы зафиксировать ее, дав Макрону возможность схватить его за горло левой рукой, сомкнув пальцы вокруг дыхательных путей. Бандит откинул голову назад и вырвался, прежде чем нацелить свой меч на лицо Макрона. Макрону как раз хватило времени, чтобы схватить его за запястье в отчаянной попытке удержать лезвие подальше от глаз. Его собственный меч был придавлен противником и оставался совершенно бесполезным.
Это должно было стать испытанием на прочность, ведь другой человек имел преимущество в том, что мог надавить всем своим весом на руку Макрона. Острие приближалось, и Макрон понял, что долго он не протянет в этом неравном поединке. Упершись одной ногой в землю, он ударил коленом в пах, пытаясь сбить противника с ног. Вместо этого он тяжело приземлился на постамент, и тяжелая урна покачнулась, а затем опрокинулась вперед, врезавшись в затылок человека, прежде чем разбиться о плиты. Мужчина застонал и рухнул на Макрона. Кровь потекла по его волосам и залила лицо.
— Моя урна! — в ужасе закричал Мальвиний.
Макрон вздохнул с облегчением, а затем, стиснув зубы, оттолкнул бесчувственное тело и позволил тому свалиться набок. Поднявшись на ноги, он увидел, что Мальвиний перемахнул через изгородь на дальней стороне двора и направился к двери. Катон увидел движение и крикнул Макрону. — Не дай ему уйти!
— Никаких гребаных шансов, — прорычал Макрон, поворачиваясь и бросаясь в погоню за главарем банды.
— Похоже, мой господин снова перехитрил вас, — усмехнулся Панса. — Твой низкорослый друг никогда его не поймает.
— Посмотрим, — ответил Катон.
Панса ударил сразу, направив лезвие противнику в грудь. Меч Катона поднялся, чтобы отразить удар, как раз в тот момент, когда другой человек рванул запястьем, чтобы подрезать его, легко отбив лезвие Катона, прежде чем нанести удар по его телу. Катон качнулся в сторону, споткнулся о край имплювия и упал в него, вода брызнула в воздух вокруг него. Панса бросился к нему, подняв меч, чтобы прикончить его. Зачерпнув руку, Катон плеснул водой в лицо Пансе. Инстинктивно член банды моргнул и отпрянул, а Катон схватил его за запястье и потянул вниз, так что Панса тоже споткнулся о край и с всплеском приземлился. Его рука ударилась о птичью ванночку в центре пруда, и он потерял хватку над мечом, который исчез под взволнованной поверхностью.
Катон пришел в себя первым, перевернув головореза на живот, уперся коленом ему в поясницу, затем вцепился руками в волосы Пансы и уткнул его лицом в плитку на дне имплювия. Панса отчаянно дергался, вокруг его головы лопались пузыри, когда он безрезультатно пытался вцепиться в Катона. Его движения стали отчаянными, вода разбрызгивалась, оросив окружающие плиты, и после серии сильных конвульсий он наконец обмяк. Катон задержал его голову еще на несколько мгновений, чтобы быть уверенным, а затем ослабил хватку.
Подняв со дна имплювия меч Пансы, он встал, готовый помочь Аполлонию, но в этом не было нужды. У человека Мальвиния текла кровь уже из нескольких ран на теле, и он раскачивался из стороны в сторону, все слабее каждый раз ударяя своим клинком. Аполлоний отбил очередной его удар с презрительной легкостью, а затем полоснул сухожилия руки своего врага с мечом. Пальцы здоровяка дернулись и дико заплясали, когда меч упал к его ногам.
— Кажется почти несправедливым прикончить тебя, так сказать, безоружным, — сказал Аполлоний извиняющимся тоном. — Но если бы наши позиции поменялись местами, я не сомневаюсь, что ты бы это сделал, не моргнув. — Он проворно шагнул вперед и вонзил клинок в горло бандита, прокрутя его влево и вправо, прежде чем вырвать его, оставив врага истекать кровью. Человек Мальвиния отшатнулся, хватаясь за рану, пока его не остановила одна из колонн перистиля, где он соскользнул на колени, в тщетной попытке зажать рану рукой.
