— Необычное дело это завершится блестящей победой россов, — говорил сановник царевичу. — Видишь, хазары из-за огня и дыма вынуждены оставить без защиты весь восточный угол города. А вон и катапульты подплывают. Мудро. Раз... три... пять метательных машин в четверти стадия [152] от башни. А хазары бессильны даже осыпать их стрелами. Учись, Порфирородный!
Вскоре катапульты приступили к делу. Первый же снаряд перелетел через верх стены и, видимо, не пропал даром: в густонаселенной крепости раздался многоголосый вой... И с этого момента катапульты не переставали работать. Через каждые четверть часа в стену сквозь огонь и дым летели тяжелые камни. Время от времени руссы меняли прицел и вместо отдельных глыб загружали боевые чаши грудами камней помельче. И тогда убийственный град сыпался на город.
К полудню ловкие гребцы привели еще три катапульты. Эти машины только для того и предназначались, чтобы беспокоить защитников Саркела. День и ночь без перерыва все восемь метательных машин сокрушали башни и стены, засыпали крепость камнями и горшками с горючей смесью из нефти, смолы и селитры. В городе вспыхнул пожар. .
— Архонт Сфендослав ведет осаду по всем правилам военного искусства, — вынужден был признать Михаил.
— Смотри, а это что за баллисты? — показал на реку царевич. — Я таких никогда не видел.
— Я тоже. Посмотрим.
Новые машины состояли из длинных труб и круглых воротов с держаками для рук. Они были значительно меньше катапульт: для каждой хватало по две ладьи. Вскоре греки убедились в исключительной новизне осадных сооружений руссов. Снаряды из труб летели в цель точнее, новые машины стреляли в два раза быстрее.
— Ого! Это огнеметы? — изумился патрикий. — Я слыхал о них, но еще ни разу не видел в деле. Их придумал и построил простой плотник. Надо бы сделать чертежи. Но как?
— Попроси Сфендослава.
— Да? Так он тебе и дозволил! Вот посмотришь, хитрый варвар еще будет из них обстреливать наши города. Если, конечно, он сумеет поставить на колени империю кагана.
— А кто ему помешает? — внезапно раздался позади них равнодушный, с хрипотцой голос.
Греки быстро обернулись: перед ними стоял сутулый худой человек с вислым горбатым носом и сросшимися черными бровями. Влажные жгучие глаза человека в упор смотрели на патрикия, царевича он как будто и не заметил.
— Садись, Лорикат! — радушно пригласил сановник, указав на край ковра.
— Дозволит ли царевич? — почти равнодушно перевел взор на Василия купец-лазутчик.
Царский сын по-детски насупился: решительно никто не хотел принимать его всерьез.
— Садись! — буркнул он обиженно.
Лорикат понимающе скривил губы, сел. Патрикий огляделся: стражей поблизости не было.
— Что сообщишь нам? — вполголоса спросил он лазутчика.
— Главное. Хазария проиграла войну! Архонт Сфендослав — хозяин степи!
— Каган-бек еще не сказал своего последнего слова! — возразил патрикий. — Он соберет новое войско и...
— Больше он не соберет никого! — грубо перебил сановника Лорикат. — Каган-бек в крепости, и дни его сочтены!
— Как в крепости?! А кто же водил конницу на полки россов?
— Кто водил, не знаю. — Лазутчик криво усмехнулся. — Но кагана я сам видел в Саркеле.
— Ты был там?! Расскажи! — сразу преобразился царевич.
— Повинуюсь, о Багрянородный, — склонил лысую голову Лорикат. — Россы захватили кагана хазар...
— Как?! — не поверили оба слушателя.
— Точно не знаю. Только я увидел его переодетым в простого воина. Россы связали его и бросили в дом. Раньше я видел каган-бека и узнал его. Мне показалось, россы не поняли, кто у них в руках. Это помогло мне освободить его. Когда стемнело, я убрал сторожа и провел кагана хазар в крепость. Вот и все.
— Я скажу Никифору Фоке о тебе. Он щедро вознаградит тебя за подвиг! — безудержно, по-мальчишески крикнул Василий.
— Тише! — испугался лазутчик. — Тише. Иначе Сфендослав успеет наградить меня первым. Он человек скорый, и я боюсь, что наградой мне будет добрый удар меча. Тише, царевич! Здесь не говорят громко.
Патрикий укоризненно посмотрел на Василия и осуждающе покачал головой. Мальчик покраснел, насупился.
— Я больше не буду, — пробурчал он. — Продолжай, храбрый Лорикат.
— Что можешь сказать нам об архонте Хазарского царства? — спросил патрикий.
— Это не Урак! — пренебрежительно поморщился лазутчик. — В одну минуту у него сто решений и все противоречивые. Самовлюбленный индюк! Он уже принес свою молитву, и сатана ждет его в аду с раскаленными вилами наготове. Разве может такой военачальник противостоять грозному и мудрому Сфендославу? Асмид-каган растерял всех своих союзников, перессорился с многими степными властелинами, а именно они опора хазарского могущества!.. Пока его конники рубились здесь с железными друнгами россов, столицу Хазарии Итильполь занял архонт Фаруз — сторонник Сфендослава.
— Откуда весть? — живо спросил патрикий, и кровь схлынула с его лица.
Лорикат внимательно посмотрел на царедворца.
— Зря тревожишься. Я говорил Августину [153], что Хазарии не устоять, если в этом году Сфендослав обрушит на нее свои друнги. А царствующий, ты знаешь это, считается с моим мнением... Откуда весть, спрашиваешь? Мои люди донесли. Фаруз популярен среди хазар, его уважают и боятся степные владыки, и у него сегодня под рукой более тридцати тысяч конных воинов. Он потому только не объявил себя каган-беком, поскольку еще жив Асмид. Фаруз ждет. Он знает, что этому толстому дураку жить осталось не более двух-трех дней. В лучшем случае Асмид попадет в плен. А это все равно что умереть: власть он потеряет.
— Может быть, Сфендославу не удастся так скоро овладеть Саркелом? — усомнился патрикий. — Это орешек крепкий, и за сто с лишним лет его никому не удалось разгрызть!
— Сфендослав разгрызет! — уверенно заявил Лорикат. — Архонт россов не зря затеял эту огненную карусель. Стены со стороны реки пропитались влагой. Тут огонь и камни катапульт быстро сделают свое дело. Скоро восточная стена рухнет, это верно так же, как после ночи наступает день!
— Так! Все верно, — подумав, согласился Михаил. — Что нового еще?
— В Итильполе объявился некто Араз из древнего царского рода. Раньше он был простым пастухом. У хазар такое в порядке вещей: сегодня пастух, завтра царь! — хохотнул Лорикат. — Два года назад Араза пригрел архонт Сфендослав...
— Я что-то слышал об этом, — в раздумье проговорил Михаил.
— Так вот, многие жители Итильполя и даже архонты степи, или ханы, как их тут называют, держат сторону Араза. Если погибнет каган-бек Асмид и Сфендослав захватит Таматарху, то царя Иосифа по местному обычаю могут объявить виновником всех бед — святыней, потерявшей чудодейственную силу — и казнить всенародно. — Лорикат с усмешкой посмотрел на слушателей: — Да-да, не удивляйтесь: в Хазарии такое случалось.
— И что же? — спросил патрикий.
— Тогда великим каганом по праву наследования объявят Араза. Особенно если претендента поддержит своей военной мощью архонт Фаруз. А он это сделает обязательно. Тогда вся верхушка в Итильполе будет на стороне Сфендослава, ибо все они его ставленники.
— Все ясно! Пока жив каган-бек Асмид, все планы архонта Сфендослава ничего не стоят. Пока жив каган-бек Асмид, война Хазарией не проиграна. Тогда победа россов под Саркелом — просто эпизод в большой войне! — патрикий замолчал надолго, обдумывая необычную ситуацию.
Лорикат смотрел на него строго, и не было обычной усмешки в его черных глазах. Василий молчал, переводя взгляд с лица патрикия на купца и обратно.
Наконец сановник поднял голову:
— Если ты спасешь кагана Асмида, я добьюсь для тебя звания патрикия.
— Мне хватит должности стратига фем Таврии, — равнодушно отвернулся Лорикат.
— Я тебе эту должность обещаю твердо!
— А я обещаю получить для тебя у Никифора Фоки золотую похвалу! — загоревшись взором, объявил царевич Василий.
